Старение проходит в два этапа: один этап длится в течение всей нашей жизни и начинается даже до нашего рождения. В организме человека изо дня в день происходят процессы обмена веществ, так называемый метаболизм, который необходим для поддержания жизни. У метаболизма есть побочные эффекты. Я называю их повреждениями. Многие из них исчезают так же быстро, как и возникают. Какие-то не исчезают, а, наоборот, накапливаются.

Поначалу эти повреждения не отражаются на нашем здоровье, потому что, когда их немного, они не встают на пути метаболизма. Но когда таких повреждений становится существенно больше, все меняется, метаболизм работает хуже, чем обычно. Вот тут-то и начинается второй этап старения: у нас возникают проблемы со здоровьем.

 

Согласно первому подходу, который я называю гериатрическим, мы стараемся замедлить процесс накопления повреждений, которые становятся причинами болезней.

При другом подходе, геронтологическом, мы стараемся изменить ситуацию еще на ранних этапах. Прежде всего мы стараемся оттянуть тот момент, когда метаболизм начинает создавать повреждения.

На первый взгляд оба подхода выглядят многообещающе, но у них есть свои недостатки.

Проблема в том, что повреждения, накапливающиеся в течение всей жизни, продолжают накапливаться, это процесс неостановимый. Поэтому по мере старения применять гериатрический подход становится все сложнее, и надежды на успех здесь небольшие. К сожалению, у геронтологического подхода тоже есть изъяны, поскольку метаболизм — это поразительно сложный процесс.

Но, на мой взгляд, есть третий подход к проблеме преодоления старения, и этот подход гораздо более перспективный, чем два предыдущих.

Третий подход я называю омоложением инженерными методами. Он действует по принципу ликвидации и обезвреживания. Применяя этот подход, мы не противоречим ни одному из процессов жизнедеятельности. Мы позволяем метаболизму накапливать повреждения на обычном уровне, а потом мы попросту избавляемся от них. Не от всех повреждений, но от большинства, то есть мы не даем им стать настолько могущественными, чтобы привести к патологиям.

Почему этот подход представляется мне самым эффективным: видов повреждений и нарушений не так уж много. Я уже говорил о сложности метаболизма как процесса; патологии, к которым приводит старение, тоже сложны. Однако есть только семь типов повреждений, которые способствуют накоплению непереносимых молекул в клетках — молекул, которые являются естественным продуктом метаболизма, но у клетки нет возможности их уничтожить или избавиться от них. Это как если бы вы не выносили мусор из дома в течение целого месяца. Результат — клетка перестает эффективно работать.

Здесь чрезвычайно важно то, что мы не обнаруживаем ничего нового, что можно было бы добавить к имеющемуся списку повреждений. Этот список не расширялся более четверти века, что достаточно долго для нашего технологичного мира. Было сделано множество открытий в биологии, но не обнаружено никаких новых нарушений, ведущих к старению.

 

Итак, вы видите в левой колонке таблицы список повреждений, в правой колонке — способы, которыми мы можем их исправить. Вполне вероятно, что через двадцать пять или тридцать лет эти методы будут работать.

Они будут еще не идеальны, но уже достаточно хороши. Достаточно хороши для того, чтобы добавить людям, получающим подобную терапию, лишние тридцать лет жизни. Что я имею в виду: мы выигрываем кусок времени, за который возможно еще усовершенствовать технологии.

Процесс старения происходит так: сначала у нас — здоровое тело с незначительными нарушениями, постепенно повреждения накапливаются, и в итоге организм заболевает. Некоторое время спустя люди умирают. Благодаря нашей терапии, человек среднего возраста может избавиться от повреждений, накопленных в организме, потом человек становится старше и опять избавляется от повреждений и так далее.

Но есть проблема. Каждый раз после применения нашего лечения оно работает все хуже и хуже. Это происходит потому, что повреждения в организме продолжают накапливаться. В конце концов они могут убить человека. Однако интервал между первой и второй процедурой очень длинный, примерно двадцать лет, так что есть вероятность, что через двадцать лет человек получит терапию гораздо лучше предыдущей. Индивид становится биологически моложе, с годами он, конечно, становится старше, но, сколько бы он ни жил, он никогда не дойдет до состояния немощи и патологий старения.

Моя задача — не продлевать жизнь людям, а сделать так, чтобы люди были здоровы как можно дольше. Многие интересуются: что это даст для увеличения продолжительности жизни?

На сегодняшний момент ни один человек не прожил больше 122 лет. Так что, прежде чем кто-то доживет до 150, пройдет немало времени, и возможно, это будет наш пациент, которому мы добавим тридцать лет жизни. Но если мы этого добьемся, то, уверен, мы сделаем самое сложное в преодолении старения. И те люди, которые сегодня молоды, в будущем смогут жить гораздо дольше.

Тысяча лет — это реалистичный прогноз того, сколько они смогут прожить, потому что в среднем они уже будут жить дольше, если у них не будет тех смертельных болезней, которым подвержены современные люди.