Проект «Сноб» дал мне колоссально много за последний год, прежде всего на человеческом уровне. Я человек на людей очень жадный, мне на людей в жизни всегда очень везло. Тем не менее уже много лет не припомню такой концентрации интересного общения, эмоционально задевающего и совершенно для меня неожиданного, которое я получила за счет знакомства с проектом «Сноб». Весь мой эмиграционный период в этом смысле не дал мне того диапазона людей, с которыми я познакомилась за сравнительно недолгое время, что я являюсь участником проекта.

С одной стороны, это такие люди, как Самвел Аветисян, Любовь Шакс, Наташа Барбье. Все они разные, но с точки зрения того, чем и как они живут, они — один человеческий пласт. С другой стороны, для меня было безумно значимым знакомство с Борисом Беренфельдом. Мне хочется его слушать, мне интересен его научно организованный склад ума. Давид Кома — ну невозможно представить ситуацию, при которой бы мы с ним встретились, если бы не «Сноб». Мы в каком-то смысле относимся к разным поколениям, к разным сферам. Ну где я и где восходящая звезда мира моды? Я ведь в этом не понимаю ничего, да и Давид не особенно силен в том, чем занимаюсь я. Но степень взаимного интереса, готовность оказать помощь друг другу, если это нужно, желание послушать то, что этот другой скажет про то, что ты делаешь, — вот это ценно. Мне было очень важно узнать реакцию Давида на мой проект. Мне были интересны его вопросы, рассуждения. И я вижу, что и ему интересно, чтобы я пришла на показ его коллекции, потому что он понимает, что я совершенно из иного мира, мой взгляд совершенно другой, потому он и интересен. При всем при этом в личностном плане мы абсолютно сопартнерны, и это рождает совершенно новое качество общения.

То же самое с Андреем Аршавиным. Я всю жизнь считала, что если человек не может работать головой, то пусть работает ногами. И мое внутреннее снобство разбилось о совершенно неожиданный для меня образ: Андрей — человек далеко не поверхностный, очень глубокий, много о чем думающий, много что понимающий. Да, он абсолютно другой. Да, между нами миры. Но тем не менее я однозначно чувствую, что мы друг другу интересны, мы друг другу знаем цену и вполне в состоянии это друг другу продемонстрировать. Поэтому мне страшно обидно, когда при мне пытаются обсуждать Аршавина. Я добросовестно каждый раз рассказываю всем и каждому, что он совершенно не такой, каким вы его представляете по какой-то там очередной рекламе, что на самом деле он совершенно другой и что для меня это было полной неожиданностью и абсолютным откровением.

Или же Василий Сопромадзе. Для меня он был совершенно непонятным персонажем. Когда мы познакомились в его ресторане Criterion и у нас завязалась беседа, выяснилось, что мы разговариваем как братья-близнецы: он начинал фразу, а я ее заканчивала. Мы оба, по-моему, испытали от этого какое-то потрясение. И если бы не «Сноб», не было бы вариантов, при которых мы могли бы встретиться, по целому ряду причин. Общение с ним, его женой, его детьми — для меня это совершенно незнакомый мир, в который бы мне никогда в жизни не попасть.

Все эти процессы, на мой взгляд, очень значимы. И я слабо верю в то, что только для меня они так важны, а для всех остальных участников проекта — нет. Но в большинстве своем это случаи. Всем нам просто повезло, что мы встретились через «Сноб». И мне кажется, что инициация таких вещей — абсолютно нестандартных человеческих пересечений — является одной из основных задач этого проекта. Хорошо бы превратить это в систему, чтобы «Сноб», как некая лидирующая структура, которая этих людей объединяет, взял на себя такую роль более продуманно, относился бы к этому более бережно и предпринимал бы какие-то дополнительные шаги в этом направлении. Ведь речь идет о людях, чье функционирование оказывает серьезное влияние на мир вокруг них. Уровень креативности и продуктивности этих людей очень большой. И, условно говоря, эмоционально задействованный Беренфельд думает лучше, ярче и интереснее, чем эмоционально незадействованный. Так же и любой другой.

Возможно, в Москве все происходит более активно: там есть некий бульон, в котором все варятся. Но даже там есть очень серьезный уровень профессиональной ограниченности. Если человек из мира науки, то он совершенно незнаком с теми, кто из мира живописи. Если человек галерейщик, то он ничего не знает о тех, кто занимается бизнесом. А очень может быть, что они друг другу как раз нужны в личностном плане. Нужно продумать, как способствовать процессам интеракции, как сводить людей, которые вчера еще не знали друг друга.

Я испытываю огромную благодарность за те возможности, которые у меня образовались благодаря «Снобу». Но хотелось бы большей продуманности в этом направлении и какой-то целевой активности.