Беспорядки в Лондоне, Ольга Алексеева между двух огней и «Я не жалею ни о чем» в White Gallery

Активисты самых различных движений задумали собраться в лондонском Сити и задать жару главным виновникам мирового кризиса.

В планах — марш по улицам Сити под лозунгами «Сожги банкира», карнавал и собственно аутодафе (в роли банкиров выступают манекены в традиционных английских костюмах). Кроме того, протестующие пообещали парализовать работу транспорта, оставляя в метро и на автобусных остановках сумки, которые (а вдруг бомба?) способны будут надолго отвлечь полицию. Поговаривают даже, что протестующие подъедут на танке к комплексу ExCeL, в котором и будет проходить саммит, хотя это довольно далеко от Сити. Городские власти приняли угрозы активистов всерьез — привлечение нескольких тысяч дополнительных полицейских обошлось им в 7 миллионов фунтов.

Ожидается, что протест поддержат вполне законопослушные люди: рядовые налогоплательщики ненавидят банкиров: тем даже сейчас продолжают выплачивать огромные бонусы. Все началось с сэра Фреда Гудвина, бывшего гендиректора Royal Bank of Scotland. Развалив банк, Гудвин ушел с поста, однако не стал отказываться от пенсии в 700 тысяч фунтов в год и тем настроил против себя всю страну. Не так давно Гудвину побили стекла в его эдинбургском доме и поцарапали «мерседес».

Сейчас, похоже, настала очередь других банкиров — и не только. Сити готовится к расплате: сотрудникам советуют не появляться в костюмах и добираться до банков окольными путями.

Я решила съездить в Сити и посмотреть, что же там происходит. Но ничего страшного не увидела. В Сити все было как всегда: одинаковые люди в одинаковых костюмах дожевывали на бегу бутерброды из Pret-a-Manger и звонили по черным Blackberry. Остановить их и задать им простой вопрос, чего они боятся, было практически невозможно. Единственное, чего, как оказалось, боятся все клерки, — это фотоаппарат и видеокамера.

— Послушайте, ведь вас же вот-вот придут бить?

— Боюсь акций протеста не больше, чем парада секс-меньшинств, — сказал, поправляя свой безупречный галстук, подтянутый брюнет Джеймс. Его коллега Эндрю, давясь энергетическим напитком, быстро добавил: «Не вижу оснований опасаться протестов — они же не собираются нас линчевать! Я бы даже присоединился к ним, если бы была возможность. Я всегда был против всех этих банковских излишеств и рад, что сейчас все возвращаются к здравому смыслу. А чего я боюсь — так это потерять работу. Со мной это уже случилось в конце прошлого года, но, к счастью, я сумел найти новое место достаточно быстро».

Банковский служащий Михаил, как выяснилось, тоже не очень серьезно относится к сожжению чучел на улицах Сити.

Валлиец Скотт был самым серьезным: «Я боюсь затяжной и глубокой рецессии, подобно той, что была во время Великой депрессии и привела к экономическому и политическому национализму и протекционизму. Все это может только усугубить и без того сложную ситуацию на мировых рынках и вызвать беспорядки. Государствам и людям свойственно делать ошибки в сложных ситуациях». Молодой клерк Джейкоб, работающий в банковском секторе всего второй год, сказал мне вот что: «Боюсь увольнений, маленького бонуса и что больших бонусов больше не будет как таковых». Более философски был настроен Джереми.

После этого я решила проверить, как обстоят дела в другом коммерческом районе города — Кэнари Уорф (Canary Wharf). Здесь все оказалось еще тише — несмотря на то что он гораздо ближе к комплексу ExCeL, куда, по слухам, собираются подогнать танк.

Здесь я поговорила с Марсией, которая, как оказалось, прекрасно владеет восемью языками, и в том числе русским.

А вот мой хороший друг, финансовый консультант Саймон о готовящихся протестах узнал от меня. «Можно было предположить, что замышляется что-то подобное. Но беспорядки пройдут в Сити, а Южный Кенсингтон, где я работаю, трогать не будут. К тому же на работу я и так добираюсь на велосипеде». Наверное, это страшная картина, подумала я: человек в костюме на велосипеде, пытается пробраться через толпы демонстрантов, чтобы успеть на работу, лишиться которой он, как и многие его коллеги, панически боится. Тем более что банк, где он служит, недавно объявил об очередной волне сокращений.

Что касается меня, то я хоть и не банкир, но на саммит поеду — чтобы сделать оттуда репортаж. И я не собираюсь отказываться в этот день от метро из-за безнадзорных сумок и обещанных танков.

Марго Григорян

Я во вторник целый день работала из дома, потому что в офис было просто опасно ехать. Антиглобалисты разбушевались. Они даже распространили карту, где отметили районы, в которых будут бить каждого, кто там появится. Основной удар приходится на Сити, где я работаю, и на Доклендс, где я живу. Я просто между двух огней. Причем я сказала коллегам, что все равно пойду на работу — достану свой пионерский галстук и пойду в нем. На что они мне ответили, что проблема в том, что если я поеду в костюме, то меня побьют антиглобалисты, а если в обычной одежде, да еще и в пионерском галстуке — то полиция, приняв за антиглобалиста. Мы работаем прямо в центре Сити — у нас ниже этажом Price Waterhouse Coopers, а выше — юридическая фирма. Так что все не так просто. Ситуация, конечно, неприятная: для меня за каждым антиглобалистом стоит Сталин и улыбается в усы. Все это у нас уже было, в революции мы уже наигрались.

Ольга Алексеева

Галерея White Space известна в Лондоне тем, что здесь выставляют лучших современных художников из России. Однако с недавнего времени основатель и директор галереи петербурженка Аня Стоунлейк расширила поле деятельности. 27 марта здесь открылась выставка I Regret Nothing («Я не жалею ни о чем») американского фотографа Эмиля Каду (Emil Cadoo).

Накануне открытия хозяйка галереи созвала гостей, чтобы в узком кругу показать им работы Каду. White Space находится неподалеку от площади Сент-Джеймс. Буквально в двух шагах отсюда стоит огромный белый дом знаменитой галереи White Cube, а в минуте ходьбы расположилось здание аукционного дома Christie’s. White Space занимает скромное помещение за темно-зеленой дверью. Но вначале нужно подняться по лестнице.

White Space полностью оправдывает свое название: в белом пространстве зала развешаны фотографии и больше ничего.

Галерея небольшая, всего две комнаты, поэтому здесь стараются использовать все свободное место. Пока я рассматривала работы, появилась одна из ассистенток Стоунлейк и… подвинула стену, на которой висела фотография. За стеной открылось вместительное хранилище картин, рам, коробок и свертков.

В следующей комнате оказался офис. На подоконнике примостился саксофонист, весь вечер развлекавший гостей музыкой.

В офисе хозяйка галереи принимает гостей и клиентов. Когда я вошла, она как раз разговаривала с потенциальным покупателем. «Что бы ему еще показать?» — советовалась со своими помощницами Стоунлейк, извлекая из хранилища очередную работу.

Пока Стоунлейк вела переговоры, я познакомилась с одной из ее ассистенток, Ольгой Овенден. Она фотограф, и в скором времени откроется выставка ее фотографий, снятых в российских санаториях.

Заглянул в галерею и известный британский фотограф Грэм Эванс (Graham Evans). Он поделился со мной своими впечатлениями о выставке Эмиля Каду.

Тем временем Стоунлейк наконец договорилась с клиентом. «Пять тысяч долларов, та-да-а!» — победно воскликнула она, появляясь из офиса в шифоновом платье модного кобальтового цвета и с массивным ожерельем на шее. Я попросила ее рассказать о галерее и о том, кому, прежде всего, интересны ее выставки.

Тут пришли очередные клиенты: один с ярко-красным портфелем, второй — с шарфом в тон.

Прежде чем уйти на очередные переговоры, Аня подарила мне книгу «Белый-белый день» с полароидными фотографиями Андрея Тарковского, изданную галереей White Space.

Марго Григорян

Еще на прошлой неделе в Лондоне

Знаменитые лондонские двухэтажные автобусы, похоже, вдохновили железнодорожных начальников: в течение ближайшего десятилетия просторы Британии начнут рассекать поезда-даблдекеры. Как было объявлено на прошлой неделе, они могут стать самыми скоростными поездами на свете. Разгоняясь до 360 км/ч, они будут добираться из Лондона в Манчестер всего за час — почти в три раза быстрее, чем их одноэтажные братья. Будут ли новые поезда классического ярко-красного цвета, пока неизвестно.

***

Брикстон станет первым районом Лондона, у которого появится своя собственная валюта. На прошлой неделе было объявлено, что уже в сентябре в магазинах Брикстона начнут принимать банкноту номиналом в один брикстонский фунт. Все это делается для того, чтобы, отправляясь за покупками, жители района тратили местную валюту в местных же магазинах, вместо того чтобы обогащать расположенные в других районах сетевые супермаркеты. Впрочем, пока планируется напечатать лишь 40 тысяч брикстонских фунтов.

Марго Григорян