Саммит Большой двадцатки изнутри
Наконец, преодолев все препятствия, я оказалась в конгресс-холле ExCeL в новом бизнес-районе Доклендс, где собрались около двух с половиной тысяч журналистов со всего мира, готовые освещать события саммита, — для них в огромном павильоне установили компьютеры, экраны и отвели специальные комнаты для работы. Уже с раннего утра 2 апреля все пространство было заполнено тяжелыми камерами и огромными мохнатыми микрофонами. Чуть в стороне стояли менее оборудованные журналисты — с блокнотами, ноутбуками и диктофонами.
Кульминация наступила в четыре часа дня. Зал, где проходила финальная пресс-конференция по итогам Большой двадцатки, был забит до отказа. За рядами стульев выстроились телекамеры.
На сцене появился британский премьер-министр Гордон Браун, он же председатель саммита. Браун смотрелся истинным триумфатором: во многом именно благодаря его стараниям политические лидеры двадцати стран собрались в Лондоне, чтобы спасти мир от кризиса.
Но чувствовалось, что премьер напряжен: ни улыбки, ни единого лишнего слова. В какой-то момент глава британского правительства от возбуждения даже приподнялся перед журналистами на цыпочках.
В то же время в соседнем зале свою собственную пресс-конференцию проводил Николя Саркози, накануне грозивший бойкотировать саммит, если не будут приняты конкретные решения по преодолению кризиса. Казалось, что Саркози специально решил подпортить британскому премьеру минуту славы — согласно расписанию, он должен был начать свое выступление после того, как Браун завершит свое. В результате в зале, где проходила пресс-конференция Брауна, были слышны отзвуки речи Саркози — и наоборот. Дослушав выступление британского премьера, я бросилась послушать Саркози, но все, что я увидела, — как он поспешно уходил из зала.
После этого настало временное затишье, а все журналисты стали собираться у входа в главный конференц-зал. Через час здесь должен был выступать Барак Обама. Я оказалась в самом начале очереди, которая вскоре раздулась до невиданных размеров. Потом начали впускать в зал. Первыми туда бросились фотографы, которые плотными рядами уселись у самой сцены и замерли в ожидании.
И вот появился президент США. Журналисты притихли, засверкали вспышки фотоаппаратов, а Обама начал рассказывать о том, насколько успешным оказался саммит.