Живых чур не называть, интересуют фигуры из прошлого. Скажем так, до середины ХХ века. Возможно, это не только писатели и поэты, но и композиторы, музыканты, художники, архитекторы, ученые…

Я вот, к примеру, попробовал бы подружиться с Набоковым. Могу объяснить, почему. Он — не болезненный и не страдалец. Он — без претензий на мессианство. Он — не зачумленный совком. Он апологет русской культуры, но при этом не квасной патриот. Он — образованный, но не заумный интеллектуал. И вообще — натуральный сноб.

Вот с больным Достоевским не стал бы дружить, ему бы денег пришлось в долг давать, а у меня денег мало, а он никогда не возвращал бы. И с Гоголем тоже не стал бы: судя по воспоминаниям тех, кто пытался с ним сойтись, абсолютно неадекватный был человек, разве что макароны любил, прямо как я, но одних макаронов для близости все-таки маловато. С сумасшедшим босым в толстовке графом я бы на одном поле даже пахать не стал, не то что разговаривать. Пушкин — слишком тусовщик, с ним пришлось бы по бабам, пардон, по балам таскаться — а это утомительно.

Все гении, жившие на территории СССР, мне точно в друзья не годятся. Кругом такая была страшная жизнь, что она не могла не оставить отпечатка на личности. Дружить с трусами и предателями — противно. Дружить с придворными — стыдно. Дружить с жертвами — страшно. Дружить со спрятавшимися — скучно.

А с Антиохом Кантемиром, боюсь, мы бы просто не нашли общего языка.