Однажды жил на свете американец, удивительно остроумный шансонье по имени Том Лерер. По профессии он был математиком, автором работ с названиями вроде Random Walks with Restraining Barrier as applied to the Biased Binary Counter. В свободное время, однако, математик сочинял веселые песенки на злобу дня, нечто среднее между незабвенными «Выступлениями Клима Петровича» Галича и обличительными речами Ноама Хомского, коллеги Лерера по Гарварду.

Фото предоставлено автором
Фото предоставлено автором

В самом начале 60-х, когда завершился XXI Вселенский собор католической церкви, именуемый Вторым Ватиканским, Лерер выступил с песенкой о вероятном будущем католичества. Она называлась The Vatican Rag, «Рэгтайм по-ватикански», и я не могу удержаться от искушения привести ее здесь без купюр в десятиминутном импровизированном переводе. В саркастическом вступлении к песенке Лерер объяснял слушателям, что решения собора — в том числе принудительная замена литургической латыни местными наречиями и устранение ограничений на «музыкальное сопровождение» службы — заманчивы, но «если Ватикан действительно хочет, чтобы продукт покупался», в подобных преобразованиях церковному руководству необходимо зайти значительно дальше:

Встань-ка, бэби, на колени,

Четки в руку — и пошел!

Клоним главы мы без лени:

Ах ты, ух ты, хор-р-рошо!

Стань как хочешь, можно в профиль,

Хочешь — в фас, а хочешь — в зад,

Каждый милый — свой «помилуй»

На свой лад — хоть в рай, хоть в ад!

В очередь к исповедальне:

Там мужик, давно поддавший,

Тебе скажет, что сакральней,

Хлебец в рот, глоток из чаши…

Раз, два, три, четыре, пять,

Не пора ль пресуществлять?

Крестим брюхо, ставим джаз,

Коли в Риме — кличем римлян:

Аве Мария!

Эй, сколько лет, сколько зим я

Тебя не видел, детка!

Может, станцуем?..

В общем, что-то в этом роде. Богатый рифмами оригинал можно услышать здесь. Добавлю, что за полвека с завершения Второго собора четверо из прелатов, принявших в нем непосредственное участие, стали папами, среди них и ныне царствующий над католическим миром Бенедикт XVI.

Фото предоставлено автором
Фото предоставлено автором

О песенке Лерера мне напомнили газетные передовицы прошедшей недели в Англии. Дело в том, что в сентябре, во время папского визита в Великобританию, католические иерархи сделали предложение группе англиканских епископов, от которого последние не смогли отказаться. «Если вы в ужасе от атмосферы духовного упадка, постигшего вашу церковь, — сказали ксендзы, как это у них водится, под сладкий лепет мандолины, — переходите в католичество, а мы со своей стороны создадим вам для этого особые условия, защитив вас и вашу паству от посягательств прежних хозяев. Вместо географически определенных епархий, которыми со времен Генриха Восьмого руководят ваши епископы, у вас будут ординариаты, составленные из желающих к ним примкнуть вне зависимости от их места жительства. Представители таким образом выделенного Ватиканом из рядов англиканских священников духовенства не будут получать жалование и прочие блага от Кентербери, но зато они смогут пользоваться храмами, юридически все еще принадлежащими англиканской церкви, по своему усмотрению».

Понимаете, какой парадокс? Еще на моей памяти руководство Ватикана чуть ли не предало анафеме мятежного епископа Марселя Лефебра и иже с ним за преступное намерение продолжать служить литургию на родном языке Рима, латыни, и не пускать в свои храмы вооруженных электрическими звуковыми приборами бесноватых реформистов Второго собора. Лефебр был отлучен от церкви в 1988 году, когда он совершил епископскую хиротонию четырех священников-традиционалистов, уже отлученных специальной энцикликой за служение мессы тридентского обряда, упраздненной Вторым собором. А теперь Ватикан, за последние годы словно одумавшись, выступает в роли последнего пристанища апостольской традиции, фактически предлагая духовные визы беженцам от засилья модернизма в англиканской церкви!

В первую очередь, конечно, от священников женского пола. По результатам опроса 12 894 англиканских приходов, 802 отказываются принять причастие из рук женщины, 966 не желают допустить женщину к сану викария, а 363 ожидают окормления от «летучих епископов» в надежде, что оные спасут их приходы от подобных бесчинств со стороны местных духовных властей. Иными словами, на сегодняшний день 10% верующих в Англии смотрят на Кентербери с тем же неприкрытым сарказмом, с которым полвека назад смотрел на Ватикан американский еврей Том Лерер.

На прошлой неделе пять епископов, в их числе влиятельнейший Джон Бродхерст, епископ Фулхэмский, приняли предложение Ватикана. Следуя за ними, сотни тысяч англиканцев станут католиками на условиях нововведенного института ординариата, позволяющего им отмежеваться от женщин в рясах, от рок-н-ролла и рэпа, а также от того сердобольного англиканского священника, который в прошлом году вынес распятие из своей церкви, сказав, что вид окровавленного мужчины на кресте травмирует маленьких детей.

От католических церквей как таковых новые приходы будут отличаться лишь вывеской. Иными словами, недорезанные при Тюдорах английские католики, пережившие столетия преследований за веру вплоть до относительно недавнего приятия большинством англичан принципа терпимости к вероисповеданию, неожиданно преумножатся, став едва ли не основным духовным направлением в религиозной жизни страны. «Летучие епископы готовы к запуску» — озаглавил злобную статью обозреватель «Таймс». «Исторические истины англиканства замалчиваются» — вторила ему передовая статья в той же газете.

Почему все это интересно? По моему мнению, соль этой грустной повести со страниц английских газет — не в «новом консерватизме» Ватикана, о котором мы часто слышим в связи с тем или иным выступлением папы Бенедикта. Соль — не в «судьбе англиканства», по закону все еще исповедуемого наследником английского престола. И даже оскудевшее «назначение религии» в современной жизни вообще — вовсе не то, что в этой повести лично меня волнует.

Фото предоставлено автором
Фото предоставлено автором

Соль в том, что каждому из явлений природы — яблоку, грозе, лету, церкви, актеру, журналу, бизнесу, человеку — требуется амплуа, и преступающее это амплуа явление рано или поздно оказывается на свалке истории. Именно это имел в виду мудрейший Том Лерер, спрашивая, действительно ли хочется Ватикану, чтобы его продукт продавался.

Покупателем наших продуктов, даже в случае самого что ни на есть захудалого писателя или третьесортного продавца эластичных подтяжек, является вечность, чей определяющий критерий — самобытность. Пожертвуй яблоко своей самобытностью ради размера, лето — безоблачностью ради производителей зонтов, актер — безвестностью ради любовницы, ремесленник — качеством изделий по совету сварливой жены, церковь — догмой во имя популярности, а человек — несчастьем, для которого родился, во имя прогресса, никто о них никогда и не вспомнит.

Останется только вечная пустыня, в которой по ночам гуляет бес вселенского оптимизма. Потому что песок — он сыпуч всегда.