«У нас на класс не опаздывают», — говорит нам директор пресс-службы Большого театра Катя Новикова и ведет участников проекта «Сноб» на шестой этаж. Мы тихо здороваемся и усаживаемся на лавку. Танцовщики бросают скорее недовольные взгляды: мы загораживаем им огромное зеркало. И приноравливаются смотреть сквозь нас, в остатки своего отражения за нашими спинами.

В зале девушки, чьи имена давно и прочно закрепились в первых строчках балетных афиш Большого: Анна Антоничева и Екатерина Шипулина, и два совсем молодых артиста: Даша Хохлова и Денис Родькин. Они юные дарования, им больше всего и достается. Цискаридзе не скупится на остроты, иногда убийственные, и у Дениса периодически срывается с губ почти беззвучное «бл…».

«Даша! Ты выбери, пожалуйста: ты магазин “Азербайджан” (руки поднимаются вверх) или магазин “Дикси” (руки опускаются вразлет к талии)!» Даша летит в восхитительном, на взгляд дилетанта, прыжке. «Дикси! — строго кричит Николай Цискаридзе, — где руки?»

«Нет, Катя, — обращается Цискаридзе к Новиковой, — кажется, это заговор генетиков против меня, они что-то подкрутили в этом балетном поколении. Мне кажется, я уже должен писать книжку про отсутствие мозга у мужчин как минимум до 30 лет».

«Не понимаю. Вот ты как к театру подходил вместе с Таней (откинув корпус назад, демонстрирует вальяжную походку), а почему, когда ты в театр вошел, ты стал ходить вот так (встает на полупальцы и идет, оттопырив зад, корпусом вперед). Что меняется?»

«Денис! Когда нашу милицию переименуют в полицию, я тебе ее вызову! Сколько можно существовать в рубрике “Здравствуй, дерево”? (В этот момент Цискаридзе, согласно законам балетной пантомимы, изящно стучит кулаком о ладонь и поворачивается к нам.) В качестве паузы, дорогие гости, расскажу вам балетную байку, а все пока дух переведут. Это история про Настю Волочкову, которая в Большом танцевала Жизель. В те времена она, кстати, еще очень хорошо танцевала. Так вот, там есть такой момент, когда героиня должна показать, что кто-то стучит в дверь, и прислушаться (снова ударяет кулаком о ладонь). А Настя так разволновалась, что сделала вот так (стучит ладонью о кулак — жест выглядит весьма скабрезно), ну то есть постучала дверью о руку — ну мы все и полегли».

У станка справа двое колоритных мужчин. Один в костюме покемона (видимо, удобном для разогрева мышц), другой в эффектном золотистом халате поверх красного кимоно. «А человек в кимоно — это Геннадий Янин, управляющий балетной труппой Большого театра и великолепный характерный танцовщик», — комментирует Катя Новикова шепотом, а Цискаридзе громко заявляет: «Раз пришел — вкалывать будешь по-черному!» И он снимает халат и вкалывает, обливаясь потом.

Все комбинации, от которых девушки постанывают еще на стадии диктовки, Цискаридзе выполняет сам, работает в полную силу и только одну женскую связку в конце пропускает: «Я это вам у станка продиктую, у меня вечером еще “Эсмеральда”, на меня две бабы насядут».

Час, отведенный на класс, подходит к концу. Из зала выходят все, кроме Николая Цискаридзе, у которого дальше репетиция: «Всем спасибо! Ну что? Замучили вас грузинские танцы?»