Евгения Кандиано: Асбест
Блог «Города детства» продолжается. Женя Кандиано, вдохновленная Ларисой Бравицкой и ее Братском, обещала нам в прошлом году рассказать про свой уральский город. Вот и он.
...здесь меняли на каменья
кто рубаху, кто именье...
А. Новиков
Мой родной город находится в самом сердце Уральских гор, неподалеку от границы между Европой и Азией, но все-таки в Азии, со стороны Сибири. Здесь добывают асбест — серебристо-зеленоватые каменные волокна — единственный минерал, из которого можно делать нити и ткать ткань. Добывают его открытым способом, то есть в карьере, взрывами раскалывая породу.
Около этого карьера и вырос мой город. Если вы не поленитесь и заглянете на карту Google, то увидите, что карьер несколько больше самого города — 11 километров в длину, 2,5 в ширину и 350 метров в глубину. Он такой огромный, что «Белазы» и экскаваторы, которые там работают, сверху, с борта карьера, кажутся совсем игрушечными, хотя в ковш такого экскаватора легко помещается 12 человек — мы с друзьями проверяли. А город притулился рядышком с карьером. Он таких ну очень скромных размеров: три главных улицы пересекаются четырьмя не очень главными, а между ними разбросаны не совсем правильно, но и не совсем беспорядочно жилые дома, школы, стадионы, поликлиники и кинотеатры; остальное — окраины.
Первую главную улицу Асбеста, Уральскую, строили пленные немцы — дома на ней добротные и красивые. Вторая главная улица — проспект Ленина (а какой город в России без проспекта Ленина?) — выросла во времена Хрущева, дома на ней небольшие и все разноцветные: зеленые, розовые, желтые. А третья улица — улица Мира — была построена позже, там дома доросли аж до 9 этажей, а выше строить в нашем городе не разрешают, так как опасаются взрывной волны.
Наш город совсем небольшой: каждую улицу можно пройти минут за 30. Во времена моего детства там был один ресторан, два кинотеатра, два больших стадиона, один бассейн, один музей, одна библиотека и несколько клубов, в одном из которых начинали свой путь ребята из рок-группы «Агата Кристи» задолго до того, как они стали известными.
На моей маленькой родине жизнь людей связана с камнями. Уральские горы — это шов между двумя континентами, здесь когда-то очень давно из недр земли продирались вверх в земную кору расплавы, на своем пути к поверхности они затвердевали, потом их вновь нагревало и переминало между двумя континентальными плитами. И в результате здесь образовались самые разнообразные ценные минералы. Их на Урале огромное количество. Собственно, затем сюда люди когда-то и пришли, чтобы мыть золото, искать и находить драгоценные камни и добывать полезные ископаемые. Ими любуются, про них сочиняют легенды и сказки. У нас на Урале все дети растут на сказках Бажова, наверное, самых ласковых на свете. Он без патетики и унизительного сочувствия писал про тяжелую жизнь старателей на приисках, а в конце каждой его сказки непременно сбывалась мечта уральского человека — найти золото и драгоценные камни. То олень высечет их своим копытцем, то Огневушка-Поскакушка наколдует, то Хозяйка Медной горы покажет свои тайники…
На Урале и вправду драгоценные камни лежат буквально под ногами. В 1993 году неподалеку от Асбеста был найден самый крупный в мире изумруд весом 1200 граммов. Впоследствии он был приобретен Алмазным фондом. У нас рассказывают, что даже дети приносят иногда изумруды из заброшенных строительных карьеров. Мне-то самой они, к сожалению, не попадались — все-таки не грибы.
Жители Асбеста — серьезные и надежные люди. А какими еще могут быть правнуки старателей? Ведь жизнь на моей маленькой родине всегда была довольно суровой: снег здесь лежит семь месяцев в году, а сам город окружен бескрайними лесами, где водятся лоси и волки, а не только белочки и зайчики.
Мое детство мне вспоминается как набор разноцветных картинок. Но только белых картинок в моих воспоминаниях намного больше, чем зеленых: искрящиеся просторы снега под неярким и низким зимним солнцем, или пурга такая, что снег слепит глаза, а птицы не могут лететь против ветра, или огромные пушистые белые сугробы, в которые можно провалиться по пояс, или лед на водохранилище, присыпанный снегом… Снег рассыпчатый, снег слежавшийся, снег рыхлый, снег плотный, снег такой, снег другой. Я отлично понимаю, почему у северных народов для понятия «белый» существует очень много слов, говорят, что у якутов их примерно 300...
Культурных развлечений во времена моего детства в Асбесте было маловато. Зато здесь каждый умел бегать на лыжах. Зимой весь город в порыве единения выходил на лыжную эстафету. Мне ужасно нравилась песня «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним...», которую бесконечно крутили на лыжных соревнованиях. Эта музыка разносилась по всей округе, под нее мы пили горячий чай из эмалированных кружек после эстафеты. А в таком маленьком городе, как Асбест, все люди — друзья и знакомые, и есть ощущение одной большой семьи. Все ходили друг к другу в гости без приглашения. Соседи непременно помогали друг другу. А по выходным выезжали на природу большими компаниями. И никто не бегал от субботников. Потому что хотя они и назывались неприятным словом «ленинские», но ведь убирать двор и сажать там зелень все равно надо...
Вот таким я и запомнила Асбест. С тех пор я видела много прекрасных городов, и я надеюсь, что много еще увижу, но город детства у меня один и с идентификацией родины у меня нет и не будет никаких проблем. Я точно знаю, что я уралочка.
