Через пару лет мы будем жить в совершенно иной стране. Кризис-прогноз
По итогам кризиса Россия изменится до неузнаваемости. Структура власти, политика, экономика, собственность — все это радикально преобразуется. Непонятно только, в лучшую или худшую сторону
Нынешний кризис, не укладывающийся ни в какие каноны экономического цикла, выдающийся американский экономист Нассим Талеб относит к разряду «черных лебедей». «Черный лебедь», по Талебу, — явление, во-первых, совершенно нежданное, а во-вторых, с огромными социально-экономическими последствиями. Прогнозировать «черных лебедей» невозможно и бессмысленно — не потому, что мы совсем глупые, а ввиду их математической невероятности, они просто не укладываются в тренды, с которыми имеет дело традиционная экономика.
А вот последствия нынешнего «черного лебедя» — что будет с нами в России через год — попробовать себе представить очень интересно. Члены клуба «Сноб» Андрей Шаронов, Сергей Алексашенко, Сергей Гуриев (см. интервью с ними в разделе «Избранное» или в моем блоге) и ваш покорный слуга предприняли такую попытку. Ощущения — а это, на мой взгляд, были именно ощущения, а не расчет — таковы:
— Это все надолго. Похоже, что из кризиса мы будем выбираться лет 5-6 и такого благоденствия, как в предкризисные 2007-2008 года, уже никогда не будет. Халява кончилась. Масштабные шальные инвестиции неизвестно во что, бешеный рост капитализации (купил, упаковал и многократно перепродал), состояния из воздуха, огромные бонусы и зарплаты — это ушло навсегда. Подавляющему большинству из тех, кто надеялся разбогатеть, теперь никогда не удастся реализовать свою мечту.
— Мы станем заметно беднее. Это, конечно, затронет всех по-разному, но если удастся сохранить доходы на уровне 50-70% от докризисных, то считай, что повезло.
— Многие окружающие нас люди (а возможно, и мы сами) разорятся или потеряют работу. Те, кто сохранит сбережения, уедут туда, где поспокойнее, чтобы пересидеть там до лучших времен. Заметно опустеет Рублевка и другие пафосные места и заведения.
— Найти работу, а уж тем более затеять свой бизнес станет серьезной проблемой. Чтобы ее решить, придется очень серьезно покрутиться, включить фантазию и вылезти из кожи вон.
— Все мы еще хлебнем радостей огосударствления экономики. На национальном уровне речь пойдет о национализации крупнейших корпораций и целых отраслей, а в регионах местные власти начнут рвать средний бизнес. Произойдет новый передел собственности, сопровождающийся огромными издержками — потерей налаженного было менеджмента, эффективности, устойчивых хозяйственных связей.
— Если эта тенденция возобладает и укрепится, то вслед за ней последует и усиление уже начавшейся политической реформации с авторитарной окраской, организационные и идеологические предпосылки для нее уже созданы.
— Похоже, однако, что сегодняшняя власть (а она пока крепка) этого не хочет и через несколько лет рассчитывает на приватизацию всего того, что будет не от хорошей жизни национализировано. Распродаваться госсобственность будет недорого, есть смысл подумать.
— Ряды нынешних олигархов существенно поредеют, многие не переживут кризиса, а последующая приватизация сформирует новый слой российских супербогачей.
— Ключевое препятствие на пути к выходу из кризиса — коррупция. Если ее победить не удастся (а это предельно трудно, почти невозможно), нас, Россию, ждет свой отечественный «черный лебедь» — это будет уже другая страна, с другой властью (непонятно чьей), другой хозяйственной системой, другими собственниками.

Андрей, очень качественное и хорошее обобщение. Готов подписаться подо всем кроме вот этого тезиса: "Похоже, однако, что сегодняшняя власть (а она пока крепка) этого не хочет и через несколько лет рассчитывает на приватизацию всего того, что будет не от хорошей жизни национализировано. Распродаваться госсобственность будет недорого, есть смысл подумать. "
Мне кажется, что ты здесь ты выдаешь желаемое за действительное. По мне, нынешнюю власть нельзя назвать прочной – они и сами это хорошо понимают, иначе откуда эта прорывающаяся на экраны нервозность? Более того, власть (или её отдельные представители) всё лучше и лучше осознаёт, что самые тяжелые времена впереди. Этот год для многих будет почти таким же хорошим, как и предшествующий, – бюджетные расходы вырастут в номинальном выражении на треть по сравнению с прошлым годом. Есть что попилить! В этой связи советую прочитать вчерашнюю заметку К.Сонина в «Ведомостях», где он говорит, что ползучая национализация есть тупое продолжение прежнего тренда, сформированного в «тучные годы». По его мнению, власть просто не осознала, что ситуация изменилась
Но вот уже в следующем году ситуация радикально изменится: нужно будет либо «ломать» Кудрина с его идей снижения бюджетного дефицита, либо смириться с тем, что номинальные расходы бюджета не вырастут по сравнению с этим годом (часть регионов с этим уже столкнулась). И если в этом году Якунину/Чемезову/Кириенко и т.д. практически не составляет труда выбить новые десятки миллиардов рублей на поддержание ВАЗа/КамАЗа/строительство реакторов/покрытие убытков/компенсацию недополученных доходов, то в следующем году они должны будут либо умерить свои «хотелки» (во что не верится), либо оттолкнуть всё остальное население/общество от бюджетного «корыта». Но «распродавать госсобственность» - это последнее, на что они решатся. Тем более, если речь идет о госкорпорациях, которые продавай-не продавай в бюджет ничего не отдадут.
И ещё одно замечание, про коррупцию. Я спросил одного умного человека: «Приведи пример страны, которая погрязла в коррупции и не боролась с ней». Ответ – Аргентина (а также Уругвай и Парагвай), которая в начале прошлого (20-го) века входила в десятку наиболее развитых стран мира и с большим трудом начала выкарабкиваться из болота к концу столетия. Тяжесть коррупции сегодня понятна, не смейся, даже тандему, но они и слышать не хотят о политической реформе и свободе СМИ, необходимых условиях борьбы с нею, а хотят найти (и для этого) третий путь. Я не хочу выступать в роли постоянного пессимиста, но мне кажется, что сложившиеся тренды ведут нашу страну в очередную трясину, про которую, впрочем, ты говоришь в последнем абзаце.
Эту реплику поддерживают: