Я шла по этой улице в школу и по дороге разглядывала витрины лучших антикварных магазинов Парижа. В то время, я думаю, они были лучшими и во всем мире. Эти ежедневные походы потом, кстати, во многом помогли мне и в Москве, куда я приехала в 1991 году: люди тогда продавали все, что угодно и где угодно — на улицах, у Большого театра и т.д., и у меня получалось отыскивать там очень много разных вещей. Например, как-то раз в одном из продуктовых магазинов я нашла потрясающую раму для картины. Ее мало кто там разглядел.

Еще эта парижская улица запомнилась мне магазином шоколада, одним из лучших в мире. Он располагается в доме № 30 или 32. Ромен Роллан даже упоминает об этом магазине в «Жан-Кристофе». И когда я хочу угостить кого-то шоколадом, я всегда покупаю его именно там. Шоколад, сделанный в магазине, который существует уже больше века, не только имеет особый вкус, но и является символом роскоши — вечности, доступной сегодня, завтра и всегда. И, может быть, именно этого чувства — уверенности в вечной доступности чего бы то ни было — мне больше всего не хватает в Москве...

Моя дорога в школу пролегала и через Люксембургский сад, где была закрытая платная площадка для детей. Там было очень здорово, а наша любимая Люлю продавала нам конфетки, по 1 сантиму каждая. Я больше всего любила карамель. И еще был порошок с лимонным вкусом за 10 сантимов.

Я с родителями жила в центре Парижа, в 10-комнатной квартире, где постоянно останавливались гости с разных концов света — родственники нашей семьи, эмигрировавшей из России в 1919 году, и огромное количество разных друзей. Во время событий 1958 года под окнами нашей квартиры разыгрывалось целое шоу, тогда у нас как раз гостила супружеская пара интеллектуалов из Польши. Каждый раз, когда они видели стычки студентов с полицией, они говорили: «Матка Боска, просто пошли их на 3 месяца на завод в Польшу — и они перестанут петь "Интернационал" и разрушать улицы Парижа...» Эта часть города — между Лувром, Montparnasse, Rue du Bac и Ile Saint-Louis — и есть для меня Париж. Все остальное — это какой-то другой город.

Я, конечно же, часто выбираюсь за эти пределы, но тогда уже не чувствую себя дома. Многие места, которые я так любила, теперь исчезли. Те же люди, что пытались организовать марксистскую революцию в 1968 году, позже стали успешными бизнесменами и заменили книжные магазины площади Saint-Germain-des-Prés бутиками Louis Vuitton и Dior; один из старейших ресторанов на Rue des Saints-Peres — магазином Sonia Rykiel, а старые кафе на пересечении Bd Saint-Michel и Rue Saint-Jacques, где подавали фантастический горячий шоколад, — «Макдональдсом». Даже война меньше поменяла лицо Латинского квартала, чем это сделали глобализация и то, что называют «сумасшедшими деньгами» 80-х и 90-х. Но все же кое-что из моего детства, крайне важное для меня, осталось...

Однако об этом в другой раз.