Даже те из нас, кто бывает на Уолл-стрит исключительно ради расположенной там русской бани, в апреле вглядывались в стройные столбцы цифр свежих финансовых отчетов. В этом месяце были опубликованы данные за первый квартал текущего года. Они подтвердили многомиллиардные потери ведущих американских корпораций, однако — то ли потому, что новости оказались не хуже ожидаемого, то ли просто повинуясь таинственным законам цикличности — у инвесторов вновь проснулся аппетит к риску, и биржевые показатели поползли вверх. Когда индекс Доу-Джонса преодолел психологически важный барьер 8000 пунктов, аналитики заговорили о свете в конце финансового туннеля.

Казнь отложена, но не отменена. Сергей, сотрудник крупной финансовой компании, признается, что ему уже несколько месяцев снится один и тот же сон — из-под головы вытаскивают мягкую подушку. Уже решил, что если уволят, то уедет с женой и детьми в Коста-Рику: там низкие налоги и подходящий для начала новой жизни климат. Но пока не уволили, он, как и весь финансовый сектор, пребывает в нервном ожидании — не столько манны небесной со стороны администрации Обамы, сколько новых сновидений, в которых все постельные принадлежности остаются на своих местах.

Весь Нью-Йорк, словно погрузившийся на глубину аквалангист, пытается нащупать под ногами твердую почву, определить параметры «новой нормы». Как говорят, сегодня любимая песня аналитического отдела Citigroup «It's the End of the World as We Know it (and I Feel Fine)» REM. Автор призывал коллег признать, что мы являемся свидетелями конца «эпохи эксцессов». Однако усмотреть очертания новой эпохи в поэтических ассоциациях банкиров и цифрованных узорах квартальных отчетов было так же трудно, как поймать солнечные лучи сквозь череду апрельских дождей. Чуткий к витающим в воздухе идеям дизайнер Кеннет Коул снабдил свою неброскую весеннюю коллекцию популистскими лозунгами «Трахни банк в нелегкое время» и «Уолл-стрит приперла нас к стенке».

***

Как какой-нибудь английский джентльмен, который пьет чай с печеньем в четыре часа пополудни вне зависимости от того, какие штормы бушуют за стенами его замка, аукционные дома Sotheby's и Christie's провели в апреле традиционные русские торги. Еще на предпродажных просмотрах стало ясно, что никаких сенсаций — ни со знаком «плюс», ни со знаком «минус» — ожидать не стоит, а выставленные работы добротны, но не блистательны. «Нет смысла выставлять шедевры на столь неустойчивом рынке, — заявил нью-йоркский коллекционер Александр Герцман. — Я свои лучшие работы держу для себя и ими наслаждаюсь». Выяснилось, что в период экономической турбулентности коллекционеры предпочитают классическую надежность старины неверному авангарду современности. Не нашли покупателя ни знаковая работа Леонида Сокова «Сталин и Мэрилин», ни серия Гриши Брускина «Рождение героя», анонсированная Sotheby's как «одна из наиболее значимых работ современного искусства» и оцененная в двести тысяч долларов. А вот Айвазовский и Рерих шли на ура.

Вообще аукционы проходили вяло, и элемент азарта привносили лишь заявки по телефону из России. Комментируя итоги торгов, осторожные коллекционеры ограничивались фразами о том, что «они прошли в пределах ожидаемого». А на лицах легко прочитывалось: если бы такие результаты были зафиксированы в прошлом году, это считалось бы катастрофой.

На катастрофы Нью-Йорк отвечает развлечениями. После терактов 11 сентября Роберт де Ниро и кинопродюсер Джейн Розенталь организовали кинофестиваль «Трайбека», чтобы зрелищами поддержать травмированных жителей города. В этом году идея востребована вновь, а потому фестиваль сделал решительный поворот в сторону развлечений. «Во время финансового кризиса ньюйоркцам нужен фестиваль, который поднимет их дух и даст возможность посмеяться», — объяснила Джейн Розенталь крен в сторону боевиков и комедий. Дело еще и в том, что художественный руководитель «Трайбеки» Питер Скарлет, большой энтузиаст серьезного кино, уехал руководить фестивалем в Абу-Даби, и теперь коммерчески ориентированную Джейн Розенталь некому остановить. Новому фестивальному режиму пришелся ко двору российский фильм «Горячие новости», поставленный обрусевшим шведом, выпускником ВГИКа Андерсом Банке. Продюсер и автор сценария Сэм Клебанов в России успешно пропагандирует артхаус, и для многих его поклонников стало полной неожиданностью то, что он решил сделать римейк культового гонконгского боевика Breaking News. Но, как объяснил мне Клебанов, одно дело — чужие шедевры прокатывать, совсем другое — продюсировать собственные. «Порядочность по отношению к инвесторам», по словам Клебанова, требовала сделать картину, которая «будет интересна миллионам зрителей». «Массовое и качественное кино — это не антонимы, — провозгласил он. — Встроенного противоречия здесь нет». После премьеры создатели фильма пили водку и танцевали в Tribeca Grand Hotel (сайт «Сноб» уже писал об этом). Сэм даже попытался встать за диджейский пульт, но вместо этого пришлось выступать перед журналистами. Клебанов позиционирует свой боевик как «сатирический экшен», раскрывающий механизмы манипулирования общественным сознанием средствами массовой информации. Однако рецензенты не разглядели сатиру за экшеном: журнал Hollywood Reporter написал, что «фильм замахнулся на большие темы», но стилистически недотянул до первоисточника.

Прижимистость спонсоров заставила укоротить программу «Трайбеки» почти на треть по сравнению с прошлогодней. Однако традиционный обед в честь фестиваля, устроенный журналом Vanity Fair в массивном здании Верховного суда штата Нью-Йорк, на один вечер вернул культурную элиту в эпоху докризисного гламура. На специально подсвеченных ступенях, ведущих в храм правосудия, для светских фотографов позировали Боно, Спайк Ли, Салман Рушди, Нора Эфрон, Диана фон Фюрстенберг и Ларри Дэвид, сыгравший главную роль в новой комедии Вуди Аллена «Будь что будет», которая открыла фестиваль.

***

Кардинальным образом отличался от «Трайбеки» другой апрельский фестиваль — анархистского искусства. Он проходил в идеально подходящем для подобного мероприятия месте. The Living Theater, основанный в 1947 году, сумел пронести идеи «прекрасной ненасильственной анархической революции» через годы и расстояния: его труппу преследовали налоговые службы и полиция, и только недавно она обрела новое пристанище — но не покой — в Нижнем Манхэттене. Такого стечения столь разнообразной публики на сходках анархистов в Нью-Йорке я не наблюдал уже давно. Многолетний опыт существования The Living Theater вне общества потребления в наше кризисное время, видимо, оказался привлекательным. В анархо-арт-экспозиции, устроенной в фойе театра, демонстрировались и фотографии юной уроженки Новокузнецка Яны Краевой. Она приехала в Нью-Йорк по стипендии Фулбрайта четыре года назад и уже сделала себе имя в арт-кругах. Яна выставила портреты обитателей анархистских общин в Калифорнии и Новом Орлеане. С фотографий смотрят отвязные молодые американцы, для которых каждый день — праздник непослушания. Трудно понять, то ли это депеши из беззаботного прошлого, то ли послания из тревожного будущего.

За стойкой бара орудовала девушка по имени Юля: она недавно приехала из Белоруссии, чтобы стать в Нью-Йорке композитором. «Я нашла здесь родственные души», — сказала она, наливая мохито художнику Артему Миролевичу, тоже бывшему минчанину, который в своей студии в Нижнем Манхэттене расписывает не только холсты, но и человеческие тела — занимается бодипэйнтингом. Кульминацией вечера стало выступление мало кому известной в этих краях группы из Миссури под названием holy!holy!holy! В процессе исполнения здравиц в адрес cапатистов и гимнов личной ответственности члены группы — пять парней и три девушки — постепенно и как бы невзначай выскальзывали из своей одежды и в результате остались совершенно голыми, продолжая при этом неистово прыгать по сцене. Часть публики была ошарашена, но многие последовали нудистскому примеру музыкантов. Русские порыву не поддались.

Анархистские порывы доминировали не только в искусстве. Пасмурным апрельским утром на крыше одного из зданий университета New School в Гринвич-Вилладж появились молодые люди в капюшонах и с черно-красным анархистским флагом и вывесили транспаранты, объявлявшие об оккупации университета. Их товарищи забаррикадировали вход в здание. Пока полиция оцепляла улицу, один из «оккупантов» на крыше зачитал в мегафон список требований, включавший отставку президента университета Боба Керри. Действия бунтовщиков из New School стали кульминацией конфликта, который уже несколько лет тлеет в стенах одного из самых уважаемых учебных заведений страны. С 2001 года здесь президентствует бывший сенатор Боб Керри, которого профессура обвиняет в попытках поставить образование на поток и коммерциализировать университет. В декабре прошлого года преподаватели вынесли Керри вотум недоверия. Нина Хрущева, член клуба «Сноб», внучка Никиты Хрущева и профессор международных отношений в New School, заявила, в частности, что Керри создал вертикаль власти, «которой позавидует сам Путин». Оккупация университета длилась несколько часов и завершилась арестом участников акции. Вечером того же дня пара сотен сочувствующих прошла несанкционированным маршем по улицам Гринвич-Вилладж. Не обошлось без битья стекол и стычек с полицией.

***

Обычно, когда я нахожу в своем электронном почтовом ящике письмо от бывшего москвича, а ныне нью-йоркского импресарио Сергея Даниляна, это означает, что в город приезжает балет Мариинского театра или театр Бориса Эйфмана, которые он представляет. На этот раз Сергей вместе с женой и партнером Гаяне привез в Нью-Йорк Шарля Азнавура. Маэстро, которому вот-вот стукнет 85, уже который год прощается с поклонниками, и это прощание напоминает круг почета — последние гастроли длятся три года, и это его вторая остановка в Нью-Йорке. Великий шансонье бывает высокопарен. «Пока я жив, я буду петь», — заявил он на пресс-конференции в офисе компании Даниляна «Ардани артистс», не переставая заигрывать с молоденькими журналистками. Разглядывая фотографии балетных «звезд», которыми увешаны стены офиса, Азнавур сказал, что раньше тоже увлекался балетом: «Я был очень легкий». Он с легкостью отпел несколько двухчасовых концертов без антракта в зале Сити-центра. Зрители аплодировали стоя, в том числе Диана Вишнева, приехавшая из Москвы на репетиции Американского театра балета, и Лайза Миннелли, которой Азнавур много лет назад был увлечен. До концерта Гаяне Данилян чуть не поссорилась с продюсером Азнавура Бернаром Оливьером — тот предлагал продавать билеты по пятьсот долларов. «Вы что, не слышали про кризис? Или вы думаете, что это Москва?» — урезонивалa его Гаяне. В споре она победила, и билеты стоили не дороже ста девяноста долларов.

Почти весь апрель нервозность, связанная с поисками «новой нормы», усугублялась раздражением по поводу погоды, у которой тоже, видимо, случился кризис. Непрестанные дожди заставляли ньюйоркцев кутаться в плащи и прикрываться зонтами, а когда в середине месяца выпал снег, обращенные к небесам взоры напоминали «Крик» Эдварда Мунка. Неожиданно в последние дни апреля холодная весна превратилась в жаркое лето, и горожане высыпали на газоны Центрального парка. Мысли о лете обычно делят ньюйоркцев на две категории: властители дум (так предпочитает видеть себя местная интеллигенция) устремляют взоры в сторону дачных коттеджей в Катскильских горах, к северу от города, а для властителей всего остального главной составляющей летнего душевного покоя является морской воздух. Для тех, кто стремится быть не хуже Джоунсов, Блумбергов или Спилбергов, наиболее привлекательной зоной отдыха остается Хэмптонс на острове Лонг-Айленд, к югу от города. В былые времена нью-йоркские финансисты, врачи-кардиологи и корпоративные юристы бронировали особняки у кромки прибоя, с бассейнами и частными теннисными кортами еще в феврале. Но в этом году между арендаторами и арендующими завязалась игра: потенциальные отдыхающие с каменными, как при игре в покер, лицами держат руки в карманах и ждут, что у домовладельцев сдадут нервы и те уступят им на лето свои «ранчо» и «колониал» за бесценок. В результате сегодня на рынке в два раза больше свободных дач, чем было в апреле прошлого года. То, что в прошлом году стоило сорок тысяч долларов за сезон, теперь уходит за тридцать. Хозяева прелестного домика в Уэстхэмптон-Бич просили за один летний месяц пятьдесят тысяч, а сдали лишь на июль и август и всего за семьдесят пять. Однако о крахе рынка недвижимости в Нью-Йорке говорить все же не приходится — тем и славен наш город, что здесь не иссякает круг людей, которые согласны платить шесть тысяч шестьсот долларов в день за возможность вдохнуть полной грудью соленый воздух. Именно столько получит Джоан Корзайн за свой приморский особняк с шестью спальнями в городке Сагапонак: бывшая жена губернатора соседнего штата Нью-Джерси сдала имение за девятьсот тысяч долларов на три летних месяца.

Так что пока «конца знакомого нам мира», несмотря на прогнозы поэтически настроенных аналитиков, не наблюдается, и «эпоха эксцессов» все никак не заканчивается. В Нью-Йорке, чтобы разобрать признаки новой эпохи, нужно долго и внимательно вглядываться.

Михаил Купченицкий