Мировой тур этой сложнейшей за всю историю рок-музыки постановки начался в сентябре 2010 года в Торонто. Московский концерт устроили в «Олимпийском». За неделю до шоу многочисленные СМИ с гордостью сообщили, что организаторам пришлось пригнать в Москву дополнительный грузовик c оборудованием, чтобы оформить эту гигантскую площадку: нужно было удлинить сцену и увеличить количество видеопроекторов.
Кажется, это было самое зрелищное шоу из всех, что я видела. Посреди стадиона была выстроена гигантская стена, в ее разломе виднелась сцена. Концерт начался с того, что через весь зал пролетел самолет, врезался в стену и взорвался многочисленными зарядами пиротехники. На главном хите Another Brick In The Wall на сцену вышел целый детский хор, а из-за стены выползло огромное страшилище — монструозный учитель из культового фильма The Wall 1982 года. За ним появились и другие чудища. К концу первого отделения разлом в стене незаметно застроили, чтобы в конце шоу эффектно обрушить стену прямо на сцену. А музыканты почти все второе отделение играли скрытые за стеной.
Это было еще и самое высокотехнологичное шоу. На протяжении всего концерта на стене показывали невероятного качества и сложности видеопроекцию. Она была составлена из отрывков фильма The Wall вперемежку с видео на более современные сюжеты. К протестам против войны и тирании добавились антиглобалистские выступления против корпораций: среди символов зла наряду со скрещенными молотками (на знамени тирана из фильма) появлялись фирменные знаки «Мерседеса» и нефтяной компании Shell. Отдельный сюжет был посвящен Apple: на стене вспыхивали надписи iBuy, iTake, iKill. Среди фотографий невинных жертв войны были и лица людей, погибших при взрыве в лондонском метро. В общем, это была такая впечатляющая видеоистория против всего плохого: насилия, терроризма и социальной несправедливости.
Но, несмотря на то что шоу действительно очень сильное, впечатление от него осталось двойственное. Если первую половину концерта я завороженно следила за всем этим мельканием и подпевала любимым хитам, то к середине второго отделения, глядя, как Уотерс носился по сцене и истошно хлопал в такт музыке на фоне фотографий голодающих африканских детей, я начала испытывать неловкость. Невольно вспоминала десятки фур, припаркованных у «Олимпийского», на которых привезли эти декорации и оборудование. Затем я начала прикидывать, сколько стоит сделать, а потом еще и возить по свету такое шоу. А к концу всего этого высокотехнологичного аудиовизуального протеста против безответственных капиталистов возник вопрос: а не стал ли сам Уотерс со своим супершоу частью того, против чего он так эффектно выступает?
Несмотря на впечатляющие видеоэффекты, особых эмоций я не пережил. Ощущение такое, будто в кино сходил. Хотя мое отрочество прошло под флагом раннего (до Atom Heart Mother) «Пинк Флойд», и «Стену» я знаю наизусть, почему-то есть чувство, что великий музыкант прошлого Роджер Уотерс выступает в роли виджея: ходит по сцене, открывает рот, машет руками, а голливудских размахов шоу живет какой-то своей жизнью. И так в десятках городов с «программой», созданной 33 года назад! Как сказал мой товарищ, «у нас в Москонцерте» это называлось «чёсом». Помню, как мы с другом детства до ночи разучивали Is There Anybody Out There? — сам он на гитаре, а мне показал, какие кнопки нажимать на клавишных. А потом нам в голову пришла идея получше. Мы вышли на лестничную площадку, сели в лифт и стали играть в ночном подъезде, в полной тишине, медленно поднимаясь и опускаясь с первого этажа на девятый и обратно. Акустика была фантастическая! Думаю, это было самое честное шоу на свете. Пока нас не шуганула какая-то бабка.
Эту реплику поддерживают: Дмитрий Александров