Re: Чисто для себя

«Я решила не покупать карточку в фитнес-клуб, мне и так достаточно физической активности», – говорит моя подруга Татьяна, которая отправляется два-три раза в неделю на единственный в Дубае общественный пляж и пару часов тратит на то, чтобы собрать пластиковые бутылки, окурки и прочий мусор. Кроме нее это делать некому, а запускать воздушного змея с сыном и просто загорать посреди гор мусора как-то неприятно. На ее любимом пляже возле отеля Ritz ужас что творится после отлива. К сожалению, отелю, где чистота идеальная, двести метров пляжа не принадлежат, а уборка «чужих» территорий не входит в круг обязанностей менеджеров. Вот и получается, что пляж в центре самого крупного города Ближнего Востока, где загорают туристы, прогуливаются шейхи и совершают вечерние намазы их многочисленные жены и родственницы, чистит бразильянка с русским именем.

Татьяна с мужем Ришаром переехала из Парижа в Дубай год ­назад. В Париже мы их знали как борцов с «писающими мальчиками» – их квартира находилась на средневековой улочке района Марэ с серьезной концентрацией баров на душу населения. И когда в ночи очередное журчание раздавалось под их окнами, наши друзья брали из холодильника помидоры и запускали с пятого этажа под ноги некультурным гражданам, нарушающим их покой. Пожалуй, этим их борьба за чистоту ограничивалась: даже мусор и тот не фильтровали. А в Дубае сделались любителями природы.

«Что это вдруг?» – спрашиваю я Татьяну. Она объясняет: в бетонном арабском мегаполисе с раскаленным до предела воздухом море и пляж – единственное, что может радовать глаз. Но, конечно, только при том условии, что это чистый пляж. Меня очень тронуло, что Татьяна к ­моему приезду не только заказала столик в хорошем ресторане, но и убрала свой любимый пляж у Ritz, чтобы наутро мы могли там позагорать.

В то время как моя парижская подружка чистит пляж в Дубае на общественных началах, тротуары ­возле моего дома в районе Сен-Жермен теперь иногда убирает знакомый японец, с которым я хожу на курсы по античному искусству в Сорбонну. Он, как и прочие японцы-экспаты, раз в месяц, в свой выходной, натягивает специально купленную зеленую куртку, берет швабру и тряпку и отправляется убирать ­улицы Па­ри­жа. Он работает бесплатно и является членом ассоциации Green Birds, которая появилась в Токио в 2003 году. Вдохновившись лозунгом «В чистом городе – чистый дух», с десяток группировок «зеленых птичек» отдраивают улицы тридцати японских городов, а этой зимой начали помогать поддерживать порядок на ­улицах Европы. Почему они это делают? «На весь Париж не хватает пяти тысяч уборщиков, – говорит представитель парижского филиала Green Birds инженер Тада Осомуки. – Поэтому раз в месяц японцы делают генеральную уборку в центре». «А зачем вам убирать чужой город?» – спрашиваю. Инженер гордо отвечает: «Чтобы сделать его презентабельным для глаз японских туристов».

Коренные парижане ­японскими уборщиками как будто немного недовольны. «Им не понять, – комментирует мой сосед Бернар, – что если бы во Франции было чисто, как в Японии, ни духи, ни сыры, ни другие "неполиткорректные" ароматы – все, чем мы так гордимся, – не существовали бы. Так что нравится это японцам или нет, грязь и запах – неотъемлемая часть нашей культуры». Однако могу свидетельствовать, что этой весной в Сен-Жермен и вправду стало немного чище, чем прошлой, – наверное, срабатывает «синдром дом­работницы», как я это называю. Давно заметила, что после ее прихода всегда стараюсь поддерживать такой же идеальный порядок пару-тройку дней.

А моя московская знакомая, актриса Арина Маракулина, уверяет, что если вдруг на нее свалится непредвиденный гонорар сто-двести тысяч рублей, то она не станет покупать кучу новых сумок и платьев. Она их потратит на генеральную уборку леса около своего нового загородного дома в деревне Кушки, что в ста километрах от Москвы. Эта деревушка – мечта любого почвенника: бескрайние поля, озеро с камышами, сосновый лес. С террасы ее дома на холме вдали видна раскидистая сосна. Какое идеальное место для пикника, подумала Арина прошлой осенью, сидя на своей веранде в кресле-качалке. Собрала в корзинку бутерброды, лимонад и бутылку вина и отправилась с сыном на пикник. Но сосна оказалась центром огромной помойки, разгрести которую мог бы ­только самосвал... Вот на оплату ­самосвала она и хочет потратить непредвиденный гонорар. А пока они с пятилетним Данилой расчищают помоечный лес – коренное население Кушек выбрасывает мусор где попало. Только дачники вывозят свои пакеты в город. Надо сказать, Данила страшно гордится тем, что у озера мусора уже почти нет, – он считает, что это благодаря его стараниям.

Арине слова сына не кажутся такими уж наивными: «Чем чище вокруг, тем неудобнее оставлять после себя всякую гадость – это такая психологическая уловка. Плюют там, где наплевано». И добавляет: «Я все это делаю не для того, чтобы почувствовать себя очень хорошей, хотя это и приятное чувство. Заметила странный эффект: после общественных работ в кушкинском лесу чувствую себя примерно так же бодро, как после курса детокса».С