Непонятно, кому нужен Новый год.

Он точно не нужен тем, кто любит дарить подарки. Потому что надо быть сверхчеловеком, чтобы одарить всех, кого положено, и при этом не согрешить, отделавшись хоть от кого-нибудь сертификатом на полет в аэродинамической трубе или, что еще хуже, набором шампуней. Впрочем, неизвестно, что хуже.

Он также не нужен тем, кто уважает хорошую кухню. Потому что в Новый год становится практически невозможно найти себе пищу. В наших реалиях нормально поесть и в мирное время затруднительно, а уж на передовой праздника в снабжении начинаются вполне себе фронтовые перебои.

Он не нужен тем, кто любит сидеть за рулем автомобиля и видеть, как капот заглатывает километры. Потому что на несколько недель машина из средства передвижения превращается в элемент праздничной гирлянды, украшающей город, а задача автомобилиста сводится к тому, чтобы, стоя в пробке, то красным помигать, то желтым.

Он не нужен тем, кто любит путешествовать и смотреть на незнакомую жизнь, потому как увидеть в это время можно только очереди — и таких же чудаков, которым приспичило оказаться именно в эту ночь, а ни в какую другую, в новом месте, заплатив за это три цены.

Он не нужен тем, у кого есть друзья, ну или хотя бы хорошие приятели. Потому как их списочный состав раз за разом редеет после получения шаблонных поздравлений, услужливо составленных программой Microsoft Outlook или доставленных массовой рассылкой сотовых операторов.

Он не нужен тем, у кого есть семья. Потому что даже самую дружную семью могут поссорить поиски ответа на вопрос, кому оставаться с бабушкой слушать речь президента, а кому в Таиланд. Не говоря уж о таких вопросах, как «в какой угол ставить елку», а также «и куда, черт возьми, делась подставка».

Он не нужен бедным, потому что после того как пройдет праздничное похмелье и радость от праздничных скидок, они обнаружат, что стали еще беднее. Тепло в их домах, толчея в их поездах и невкусные помидоры в их магазинах станут в один миг дороже, как будто в новогоднюю ночь происходит то ли экономическое колдовство, то ли банальное шулерство.

Он не нужен даже богатым, которые пытаются делать деньги на всем этом беспорядке. Потому как все, что удается обманом вытянуть из простодушных сограждан в обмен на новогоднее барахло, все равно приходится возвращать в виде праздничной мзды тому бородатому рэкетиру, который ходит по домам в красном прикиде и с мешком награбленного за плечами (а вы думали, там подарки?).

Кроме этого гада, Новый год, кажется, не нужен решительно никому. И тем не менее люди исступленно пытаются исполнять все его странные ритуалы, чтобы встретить его хорошо, ведь тогда и год будет хорошим. Но разве возможно чувствовать радость по календарю? Быть счастливым строем? Стоит ли вообще подчинять жизнь свою чьей-то нелепой выдумке? Новый год — это ведь даже не самая длинная ночь в году, не день первого подснежника, не праздник урожая. А вообще непонятно что такое.

Когда-то эти вопросы даже не приходили мне в голову. Новогодняя ночь гарантировала радость, и все, что приближало к ней, волновало не на шутку. Покупка и установка елки накануне, мультики и киношки по телику с самого утра, оливье и бутеры с икрой до отвала вечером, томное предвкушение подарков и длинных школьных каникул, наполненных свободой и беззаботной праздностью, какая доступна только детям и по которой потом начинаешь испытывать тоску и боль, отсчет курантов хором и детское шампанское, но больше всего — тот момент, когда уже можно запереться в комнате родителей, пока они еще шумят за столом в гостиной, чтобы шуршать обертками, разглядывать подарки, листать новые книги и, главное, мечтать.

Самозабвенно, не помня себя от восторга, мечтать о том, что год будет действительно новым, и жизнь изменится. Уж в этом-то году я перестану грубить маме. Больше не буду играть на компьютере в Commandos. Прочитаю школьный курс литературы на три года вперед. Напишу симфонию, ну или трилогию. Стану обливаться холодной водой. Научусь спать по пять часов в сутки. Дам наконец отпор Сидорову…

Эти картины новой жизни были столь красочны, что голова шла кругом, как от выпитого тайком недетского шампанского. Ни в одну другую ночь не получалось так упоительно мечтать, как в Новый год, хотя каждый Новый год, оглянувшись назад, нетрудно было заметить, что и в минувшие двенадцать месяцев, несмотря на данные прежде клятвы, компьютер чаще использовался для игры в Commandos, чем для написания трилогии, да и вершина школьной программы осталась непокоренной. Однако Новый год позволял не думать о таких мелочах. Это было настоящее волшебство.

Есть только одна причина, по которой взрослые прилагают столько усилий, чтобы устроить себе ненужный праздник, который никому не приносит радости (хотя все старательно делают вид, что это не так). Люди стремятся снова испытать то самое чувство, ну или хотя бы расслышать его эхо.

Они хотят снова хоть на пять минут поверить, что все изменится, пусть даже они понимают, что ничего не меняется. Им жизненно необходимы те прежние грезы о новой жизни. Потому что теперь-то они точно знают, как страшна старая. И все куда серьезнее, чем стычки с мамой или Сидоровым. Как жутко, что все тут, на Земле, лишь случай, что хрупка любовь, что все может рассыпаться в любой миг, что невинный ребенок может вырасти подонком, что люди должны умирать и разлучаться, что человек обречен на страдания и, самое невыносимое, что ни один из нас не способен прожить то, что ему дано, так, как он мечтал… Это невыносимая правда, от которой уже никуда не денешься. И только под бой курантов при свете свечей и гирлянд человек может воскресить в себе эхо той детской веры в то, что впереди его все-таки ждет новая, лучшая жизнь.