Вообразите себе событие, которое вы хотели бы заново пережить. Во всех подробностях. Ничего не меняя. Вручение Пулитцеровской премии? Прыжок с парашютом? Свадьба? Развод? Две статьи, которые опубликовали день в день главные научные журналы планеты Nature и Science, рассказывают, как записывать и воспроизводить воспоминания в полном объеме по первому требованию.

Работа в Nature подписана именами сразу двух классиков нейронауки. Судзуми Тонегава из MIT уже заработал Нобелевскую премию в 1987-м — тогда он расшифровал генные механизмы иммунитета человека. У него в соавторах Карл Дейзерот из Стэнфорда, отец оптогенетики (науки о том, как дирижировать нашими нервными клетками при помощи света). А с конкурирующей работой в Science выступил Марк Мэйфорд, глава лаборатории в институте Скриппса, на типичную статью которого ссылаются в нескольких сотнях других исследований (по меркам рутинной научной работы, и 10 ссылок — уже заявка на успех; на среднестатистическую публикацию из тех же Nature или Science, которые максимально жестко отбирают и отсеивают статьи, ссылаются всего около 50 раз).

Пока выводы касаются мышей. Для большей части грызунов опыт начался с инъекции вируса в мозг, а закончился в препараторской, где этот мозг, разрезанный на тонкие слои, разглядывали под ультрафиолетом в микроскоп.

Любое переживание оставляет в мозгу вещественный след — его часто называют энграммой. Когда мы прыгаем первый раз с парашютом, возбуждается определенная группа нервных клеток. Чтобы пережить прыжок снова, нужно заставить работать именно эту группу. Как это сделать? Для начала в момент прыжка нужно пометить активные нейроны. Лучшая метка — рецептор, который, как антенна, выступает из клетки наружу и ждет сигнала. Таким сигналом может стать молекула лекарства или луч лазера, направленный вглубь мозга — и вот вы снова делаете мысленный шаг из самолета в пустоту с громоздким мешком за спиной. В лицо резко бьет воздух, внизу что-то вроде Google Maps — ну и еще миллион мелких подробностей, которые ускользают от внимания, когда вы просто пересказываете эту историю из прошлого друзьям.

Ученые давно догадались, что искать корни энграмм нужно в гиппокампе: именно здесь хранится картотека воспоминаний. Но как пометить в момент запоминания только активные нейроны этого участка, не трогая все остальные? Свежевозбужденные нервные клетки выдает бурная деятельность гена c-fos. Поэтому рецепторы привязывали только к таким клеткам (собственно, для этого и понадобился сконструированный к случаю вирус: он запускал производство рецепторов и внедрял их в клеточную мембрану).

У мышей Тонегавы рецептор (родственник вещества в сетчатке глаза, канальный родопсин-2) реагировал на свет. Поэтому мышам в мозг ученые провели оптоволокно, чтобы у тех в буквальном смысле «вспыхивало в голове». Когда по оптоволокну приходил свет, и включались рецепторы, мыши вели себя точно так же, как если бы переживали событие из прошлого: если после укола их били током, они замирали, а если обошлось без электрошока, то бегали, как ни в чем не бывало.

Мышам Мэйфорда достались другие рецепторы — химические: они чувствительны к молекулам клозапин-N-оксида, лекарства против шизофрении (похоже, его выбрали только потому, что поведение препарата в мозгу и его рецепторы особенно тщательно изучены). После укола клозапина мыши — по всем внешним признакам — переживали кошмарное воспоминание заново.

Что это обещает нам в будущем? Вместо семейного альбома или шкафа с видеокассетами — коробку таблеток, по одной на случай, чтобы по новой пройти через самые важные события в жизни. Но есть и прагматические (и более достижимые) задачи, например борьба с посттравматическим стрессом. Чтобы избавиться от самых тяжелых воспоминаний, терапевты заставляют оживить их во всех подробностях, и тогда травма теряет прежнюю силу.