Татьяна Харитонова: Фотография в витрине
Татьяна Харитонова: Я написала о детстве своей мамы Светланы Дубровской. Дубровская Светлана Григорьевна родилась 19 января 1941 года в Лепехинском тупике на Покровке, в маленьком роддоме за известным в Москве «Домом-комодом». Все ее детство, отрочество, юность и часть взрослой жизни прошли в старом доме на ул. Покровка, 46. Это был двухэтажный дом с мезонином начала ХХ века, битком набитый разным народом в коммунальных квартирах. Если бы дом стоял до сих пор, он располагался бы между итальянским бутиком Canali и Театром на Покровке. Каким было послевоенное детство моей мамы? Вот несколько историй.
Корзиночка
Надя, Борис, Света (моя мама, самая младшая) и их мама, моя бабушка Наталья, во время войны в эвакуацию не уехали, оставались в Москве. Мой дед Григорий был на фронте.
Когда дед вернулся в конце войны (его комиссовали по контузии), он купил в коммерческом магазине на Курском вокзале в подарок младшим ребятишкам пирожные — две «корзиночки». Мама рассказывала, как долго играла с этим пирожным, так как никогда в жизни она таких пречудесных вещей для еды и не видела! Она подумала, что такую прекрасную, волшебную вещь есть просто невозможно, а можно только любоваться на эту невероятную красоту. И хранить ее как можно дольше, как дорогой сердцу заветный секрет. Она его не съела, а спрятала в укромное местечко. Когда взрослые обнаружили пирожное некоторое время спустя, есть его было уже невозможно.
Послевоенные лакомства были такие:
Манная каша. Ее наливали в тарелку с голубой каемкой. Считалось важным, чтобы каши было «под ободок», а на ее поверхности не было дырочек.
Хлеб. После войны бабушка весила 45 кг и, когда стояла в очереди за хлебом, который выдавали по карточкам, падала в обморок от хлебного запаха. Позже, когда за хлебом стали ходить дети — моя мама и Борис, для них самым большим лакомством был довесок к основному куску хлеба. Кстати, Борис мечтал стать летчиком и убежал подростком из дома в Оренбургское военное летное авиационное училище. Его разыскивали с милицией, но это уже другая история. Скажу только, что Борис поступил в это училище, стал военным летчиком, дослужился до полковника и остался жить в Оренбурге.
Омлет из яичного американского порошка, винегрет и палочка дрожжей, которую мама могла съесть целиком.
Самой вкусной едой считалась вареная колбаска — 200 граммов на семью — и сосиски, которые бабушка покупала в гастрономе на Покровке по особым случаям, когда отменили карточки и когда прошла денежная реформа.
Машинка «Зингер»
Мама ходила аккуратной и «хорошо» одетой, потому что бабушка целыми днями перешивала вещи. Она работала когда-то в ателье Совнаркома в здании ГУМа. Она строчила на швейной машинке «Зингер» с деревянной пузатой крышкой, а когда ее закрывала, мама любила сидеть на крышке и слушать радиоспектакли.
