Джазмен Ирвин Мэйфилд: Странно, почему москвичи не танцуют под джаз

СВы всегда хотели стать музыкантом?

Я из Нового Орлеана, а музыка здесь — часть обычной жизни, как готовка еды или прогулка по городу. И если первое знакомство с джазом случается во время парада, когда из окон собственного дома ты видишь сотни людей с барабанами, трубами и другими инструментами, марширующих под бодрый ритм, в твоем сознании навсегда отпечатывается, что музыка — это не тяжелый труд, а ежедневная радость. Но когда я уезжаю за пределы родного города, то вижу, что в других городах не все так гладко с повсеместным музицированием.

СПочему вы выбрали трубу в качестве музыкального инструмента?

Это получилось случайно: очень хотел понравиться девушкам и перещеголять лучшего друга. Он был первым учеником нашего четвертого класса, обаятельный симпатяга, за которым гонялись девчонки. Я мечтал быть похожим на него и подражал ему во всем. Однажды этот парень решил научиться играть на трубе, но у него с инструментом не заладилось, зато я преуспел. Хотя изначально моей целью было просто понравиться девушкам.

СВ России и, может быть, еще в Европе джаз очень популярен, хорошо оплачивается, а в Америке, я слышал, джаз — это скорее хобби. Почему вы выбрали джаз и как к этому отнеслись ваши родители? 

Играть джаз в Америке — это все-таки профессия. У нас проходит больше джазовых фестивалей, чем во всем мире. Практически в каждом штате есть свой джазовый фестиваль; в общей сложности в Америке больше 2000 джазовых исполнителей. Но при этом, если ты хочешь стать музыкантом и играть классическую музыку, джаз, рок, хип-хоп, да что угодно, хоть блюграсс, твои родители будут не в восторге — профессия доктора или инженера кажется им более подходящей.

СЧто вы думаете о российском джазе и о русских джазовых музыкантах?

Мне очень нравится, что русские говорят про джаз как про что-то необыкновенное. При этом для русских артистов не существует каких-либо табу, они умеют отдавать искусству все свои силы. Это здорово, ведь джаз — это символ свободы, индивидуализма. Я приехал, чтобы принять участие в программе «Большой джаз» на телеканале «Культура», и после репетиций, интервью и съемок понял, что вы действительно рубите в джазе, что, с одной стороны, страшно удивляет, а с другой — кажется абсолютно естественным. Ваш Прокофьев или Стравинский — это как наш Луи Армстронг или Гершвин! Однако, притом  что в России действительно особенное отношение к джазу (его, например, учат играть в музыкальной школе), для меня непривычно приехать в город и не сходить на джазовый концерт в полночь во вторник. И еще очень странно, что здесь люди не танцуют под джаз. Я бы задал вопрос москвичам: «Почему вы не танцуете под джаз или почему молодежь не играет джаз просто для своего удовольствия?»

СНа данный момент вы руководите Новоорлеанским джазовым оркестром и еще являетесь послом культуры Нового Орлеана. Если бы вам пришлось выбирать, какую из ролей вы бы оставили себе?

Я не думаю о вещах таким образом. Это как если бы я спросил, что тебе больше нравится: собственные идеи или великие мысли из взятого тобой интервью. Очень сложно выбирать, если тебе нравится делать и то и другое. Мне нравится дарить людям любовь, и лучше всего у меня получается это делать, просто играя на трубе, потому что это я умею делать лучше всего. Для меня по-настоящему важно проживать каждый день, занимаясь любимым делом. У моей мамы есть на этот счет поговорка: «Благословен тот, кто получает деньги за то, что он бы и сам делал бесплатно». Я очень счастливый человек.

СБарак Обама назначил вас членом Национального совета по культуре США. Почему именно вас?

Честно говоря, не знаю, почему те или иные вещи произошли в моей жизни. Есть одно высказывание: «Есть удачливые люди и есть умные, и есть те, кто достаточно умен, чтобы понять, когда тебе повезло». Поэтому я думаю, что это немного ума и немного удачи, немного судьбы и много разных людей, которые помогали мне на моем пути. И для меня, и это правда, большая честь знакомить людей с искусством. И мне бы хотелось делать это еще больше.

СМногие говорят, что музыка — это лучшее средство от уныния. Это так? 

Музыка — это единственная форма искусства, которая схожа с человеческими эмоциями. По большому счету, она занимает то же пространство внутри человека, что и эмоции. Музыка может давать силы, а может приводить в отчаяние, она помогает уснуть и проснуться, делает счастливым или грустным. Меня пугает отсутствие музыки и напрягает состояние мертвой тишины. Музыка — это весь спектр эмоций.  

СВ Новом Орлеане, откуда вы родом, несколько лет назад случилась страшная беда: ураган «Катрина» унес тысячи жизней. После трагедии вы участвовали в благотворительных концертах в поддержку жертв урагана. Вы думаете, именно музыка помогла людям пережить боль?

Единственная вещь может помочь тебе пройти через удары, боль и одиночество — это быть с людьми, которые тебя любят. Концерты — это способ сплотить людей, собрать их вместе. Ураган унес моего отца, и я помню, как на концертах люди — это и мои друзья, и друзья семьи, и совершенно незнакомые — подходили ко мне: «Парень, соболезнуем твоей утрате». Я знаю, что такой круг поддержки исцеляет. Если вокруг есть люди, которые тебя любят, ты справишься.

СА как вообще люди пережили эту катастрофу? Ведь город был разрушен почти полностью.

Пережить трагедию сложно. И всегда заметно, когда с людьми произошло нечто подобное. Кстати, в Москве, когда смотришь на лица прохожих, видно, что на их долю выпало много горя и испытаний. Главное, что я вынес из этой истории: когда вы проходите сквозь ужасные обстоятельства, никому нет дела ни до чертовых американцев, ни до чертовых русских, становится неважно, где ты живешь, сколько тебе лет, есть ли у тебя «Грэмми», сколько у тебя денег — все это дерьмо. Единственное, что по-настоящему важно, — возможность быть с близкими людьми, почувствовать связь с ними. Только это держит тебя.С