Re: Очищающее пламя

Начать я решила с Парижа. И недолго думала, кому звонить. Когда университетская знакомая Ольга Пастернак жила в Москве, мы мало общались, но потом столкнулись случайно в Париже.

– Чувствуешь кризис?

– Сейчас – нет. Только просыпаюсь.

В отличие от Ольги ее муж Арно уже давно проснулся и кризис чувствует вовсю. Он работает коммерческим директором ювелирной компании Boucheron и вынужден расставаться с сотрудниками, которые работали на краткосрочных контрактах. Совет директоров решил оптимизировать затраты, хотя компания прибыльна.

Такое происходит теперь в Париже повсеместно: компании, которые занимаются товарами класса люкс, резко сокращают штат. Зато новые коллекции одежды будут, очевидно, дешевле.

«Если честно, меня это радует, – потихоньку просыпается Ольга. – Я все равно вещи покупаю за дизайн, а не за качество. Качества там давно особого и нет, между нами говоря».

И еще – машины никто не покупает. Автопром встал. Саркози объявил: тысячу евро любому, кто сейчас купит машину. Но никто не покупает, зато резко выросла популярность системы car-sharing (в Париже – Velib) – это более экологичный способ перемещения по городу: как если бы одной машиной пользовались сразу десять человек.

Ольга и Арно живут в квартире, которую они снимают в районе Сен-Жермен, в двух шагах от кафе de Flore, куда они и собираются пойти после того, как Ольга окончательно проснется. Там они будут пить кофе. И попробуют между делом почувствовать для меня кризис. Но, скорее всего, ничего не почувствуют. Потому что там совершенно точно будет много народу. Есть и пить люди в Париже меньше не стали.

Как, впрочем, и в Амстердаме... Телефон Юли Браиловской, управляющего консультанта брендингового агентства Dutch Design House, мне дали общие друзья.

– Юля, и как вам кризис? – спрашиваю.

– А никак. Все о кризисе говорят, а кто его видел? Мы собираемся кататься на лыжах в Австрии, так билетов нет. И отели все забронированы. И где тот кризис? Я считаю, что кризис – вещь полезная. Тут все зажрались и обленились. А теперь, может, начнут двигаться.

Жители Амстердама действительно начали двигаться, яростно опустошая магазины и покупая подарки к Рождеству. Скидки апокалиптично большие – пятьдесят-семьдесят процентов. Причем уже сейчас, а не на распродажах после Рождества и Нового года. Накупив подарков, жители Амстердама сидят с пакетами по ресторанам, где теперь подают бесплатно вино и закуски.

По словам Юли Пешковой, когда-то моей университетской подруги, а теперь корреспондента «Коммерсантъ Weekend» в Бельгии, ситуация в Брюсселе мало отличается от амстердамской. Юлю мой звонок застал, когда она прогуливалась по модному району Marolles.

– У вас кризиса нет? Что за веселый гам?

– Тут вечеринки в бутиках – везде пьют вино, все открыто до полуночи, – сообщила Юля. Потом, найдя место потише, добавила: – Люди стали вязать. В метро, в кафе часто вижу людей с вязанием. Мужчин в том числе.

Городские газеты пишут, что это крайне полезный антикризисный тренд – вязанием легко снимать стресс. Кроме того, все дарят друг другу на Рождество самодельные шарфы и шапки, чтобы не тратить денег на покупки.

– Ну хотя бы вы не говорите, что у вас тоже нет кризиса, – говорю я нью-йоркскому кинопродюсеру Дарье Жук.

Дарья и не думает: да-да, у нас кризис. Хотя никаких, даже маленьких, трагедий в ближайшем окружении. Вот один знакомый из ста пятидесяти миллионов потерял двадцать на фондовом рынке. Но из окошка бросаться не собирается. Сто тридцать-то у него остались.

– А недавно французская художница Коко Долле праздновала день рождения в ресторане «Русский самовар». И специально не заказывала икру. Хотя могла себе позволить, – грустно сообщает Дарья.

Негоже есть икру, когда столько людей теряют работу и сбережения, а некоторые бессовестные руководители пользуются кризисом для прикрытия.

– Под предлогом кризиса мой бойфренд, партнер джинсовой марки Rogan, уволил двух человек. Хотя дела у компании идут бодро, и люди нужны. Но эти уж совсем обленились.

Зато те же руководители проводят предновогодние корпоративы у себя дома. Душевно выходит. «Наверное, в бедных штатах люди действительно страдают, теряют работу и дома, и это уже правда печально», – говорит Дарья.

Связываюсь с Фениксом, штат Аризона – не дыра, конечно, но все же не Нью-Йорк. В Фениксе живет моя школьная подруга Оля Корниенко, с которой мы дружим с пятого класса. Оля – доктор семейной психотерапии. Бен, ее муж, – полиграфический дизайнер.

– Как вы, мои бедные? У вас там, говорят, настоящий кризис?

Супругам приходится оправдываться.

– У нас нет ипотечных выплат – так что если бы не медиа, мы бы и не знали о кризисе. Даже никого из знакомых эта пуля не задела.

Оля и Бен и так жили по средствам. Их развлечения не изменились: они собирают друзей на домашние вечеринки у бассейна и редко тратятся на рестораны. Занимаются дома йогой и силовой аэробикой на фитнес-приставке к Nintendo – Wii Fit. Кстати, за ноябрь в США было продано свыше двух миллионов штук Wii Fit – в два раза больше по сравнению с ноябрем прошлого года.

– Люди решили экономить на картах в фитнес-клубы, – уверен Бен. – Но это вряд ли сильно скажется на качестве жизни. С Wii Fit заниматься не хуже, чем с тренером в клубе.

Хорошая знакомая моих хороших знакомых фотограф Наталья Липчанская заметила, что экономия и в Лондоне мало сказывается на качестве жизни. Наталья утверждает, что на родине термина credit crunch chic самыми модными местами для шопинга стали charity shops. Это вроде секонд-хенды, но не простые. Люди оставляют перед дверьми магазина мешки со всем, что им не нужно (одежда, посуда, мебель и вообще все на свете), а владельцы магазинов потом разбирают и выставляют на продажу. Хорошие вещи выставляют по очень хорошей цене (но обычно не дороже десяти фунтов). Барахло – за фунт. Все деньги идут в какой-нибудь фонд, на исследование рака или СПИДа. И если еще два месяца назад там закупались фрики от моды и бедные студенты, то сейчас в charity shops не протолкнуться.

– И найти можно все что угодно, – говорит Наталья. – От платья Moschino до раритетной книги. Туда заходят гламурные дамы, ищут платья и сумки по фунту. А журналы Time Out или Pop выходят с путеводителями по лучшим charity shops города.

Но главное последствие credit crunch заключается в том, что люди перестали шляться по барам. Сидят дома, сексом занимаются. Тридцать пять процентов англичан и сорок три процента шотландцев называют теперь секс развлечением номер один, установил Фонд Теренса Хиггинса. Потому что это бесплатно. Ну или почти бесплатно: продажи виагры и ее аналогов за последний месяц увеличились в четыре раза, по данным сети магазинов для взрослых Private Shops, у которой более ста магазинов по Великобритании.

Продажи модной одежды в Милане, не в пример виагре, наоборот, падают. Молодой архитектор Анне Штиль, с которой одна моя подруга постоянно проводит европейские каникулы, констатирует: это кризис, и еще какой. Русские не приехали на шопинг. Настоящая беда для модных компаний, чьи бутики составляют геометрию «золотого треугольника» – виа Монтенаполеоне, виа Спига и виа дель Корсо. И в этом году короткие праздники на день святой Амброзии оказались нестандартно длинными. Просто обычно в эти дни миланцы разъезжаются кто в Европу, кто на озера, а в этом году все остались в городе. И толпами ходили по Милану, не заходя, правда, в магазины. Потому что ходить – бесплатно. «Похоже, скоро будет совсем жопа», – делает вывод Аня.

В Москве «жопу» даже начали рекламировать. Например, на Садовом кольце висит реклама: «Спасибо кризису». Это «опели» распродаются по невиданно низким ценам. А на Новом Арбате так: «Долой кризис». Это уже лозунг вечеринки в честь начала гастролей именитого шеф-повара Чиприани в «GQ баре».

– Вам кажется, это правда смешно? – спросила я арт-директора заведения Наталью Чупрову, столкнувшись как-то в дверях бара.

– Это личный креатив Аркадия Новикова, – парировала она.

– И как вы внедряете в жизнь генеральную линию начальства?

– На Новый год у нас антикризисные цены на входной билет – всего двести евро, а в прошлом году было в пять раз дороже. Работаем не круглосуточно, а с двенадцати и до последнего клиента.

В рифму к уличным растяжкам слышу в трубке веселый голос Эдуарда Кокорева, гостеприимного хозяина дачи в Мозжинке, на которой мы с мужем провели половину летних уик-эндов. Эдик, в отличие от остальных, сам позвонил: «Приезжайте все ко мне домой – тематическая вечеринка. Я решил послать кризис». Владелец инвестиционного агентства «Аврора финанс» на кризисе и правда потерял много денег. Зато обрел здоровый сон.

– Теперь я регулярно занимаюсь йогой, – говорит Кокорев. – А Москве давно было пора прийти в себя. Мы наконец перестанем покупать лишние вещи – зачем нужна новая машина, если старая еще ездит? И до многих так называемых молодых профессионалов наконец дойдет, кому они нужны со своими завышенными ожиданиями о зарплате.

Бросив все эти телефонные разговоры, я как раз готовилась утешать одного профессионала – а у него, вернее, у нее блестят глаза. Причем не от слез. С Надей Родионовой мы познакомились на фестивале «Киношок». Оказалось, что она крайне удобная подруга, с которой эффективно ходить по клубам, – никогда не пьет и отлично водит свой красный Nissan Micra. И вот с января Надя Родионова – бывшая автор и ведущая программы на СТС «Модное кино». В ближайшее время ни на какую новую работу на телевидении явно не рассчитывает. Говорит, давно мечтала отдать свою дочку кататься на коньках. Но индивидуальный урок у приличного тренера стоит пять тысяч рублей.

– Я решила: буду учить ее сама. Все-таки десять лет занималась фигурным катанием. Чтобы дочке было не скучно, кинула клич среди знакомых – и набралась группа из пяти детей. Их родители скидываются, только чтобы оплатить лед, а я веду занятия на общественных началах. И это такое удовольствие!

Надя понимает, что такого удовольствия она бы не получила, если бы муж Антон Мегердичев тоже остался без работы. Но режиссер Антон Мегердичев не остался и сейчас монтирует фэнтези-фильм с рабочим названием «К западу от солнца» (хотя с девяностых годов на «Мосфильме» не было так пустынно, как сейчас, – кинопроцесс практически остановился).

А у Нади теперь другое кино: она думает, не родить ли ей второго ребенка. Столько свободного времени образовалось. Надя не одна задумалась о главном: вот хорошая знакомая инвест-менеджер Зоя Шатилова недавно родила и уже вместе с мужем, кинопродюсером Сирилем Лункевичем, планирует второго. «А что? – говорит Зоя. – Все равно на работу мне пока незачем выходить. Кризис!»

Я читала в газетах, как люди теряют компании, состояния, дома, квартиры. Но сама я знаю только одного человека, который испытал на себе настоящее очистительное пламя кризиса. Это мой бывший муж Саша. Он сейчас на Пхукете. Он хорошо знаком с кризисом, но не финансовым, а среднего возраста. И это знакомство привело к тому, что Саша навсегда уехал из Москвы полгода назад. Из сценаристов переквалифицировался в управляющего делами владельца яхты. Месяц назад яхта сгорела. Дотла. Пожар начался ночью, Саша едва успел всех разбудить и выскочить из нее в одних трусах. Ни документов, ни денег, ни пластиковой карты, ни одежды, ни работы. Тотальное обнуление. Теперь Саша настоящий тайский бомж. И вот он встревоженно пишет мне в чате, когда я снова оказываюсь дома у компьютера:

– У вас там прямо кризис? Что, полная жопа?

– Санечка, а тебе не кажется, что полная жопа – у тебя?

– У меня все пре-крас-но. Светит солнце. И я живой. С