«Мне кажется, мы могли бы подружиться», — сказала одна красивая подруга моей девушки, кусая ноготь на указательном пальце и глядя, к сожалению, не на меня, а на выдающегося американского кинорежиссера Абеля Феррару (Abel Ferrara), который в трех шагах от нас пытался идти во всех направлениях сразу. Режиссер был в черном и похож на чернильную кляксу, пятью минутами раньше он пытался задушить официанта, который на просьбу о бутылке пива ответил предложением выпить шампанского, ну, или подождать, пока откроется бар. Официанта в итоге спасли, а поступок, каким бы иррациональным и неправильным он ни казался, дал требуемый результат: откуда-то появилась запотевшая бутылка «Короны», теперь Феррара держал ее, как марафонец олимпийский факел; по инерции он продолжал бормотать проклятия, двигаясь, как герои Шемякина. Моя собеседница, некоторое время назад бросившая международную карьеру модели, чтоб посвятить себя, кажется, вязанию (тут я, впрочем, могу что-то путать), хотела узнать о нем больше, и мне пришлось сказать ей, что они вряд ли подружатся, ведь всем известно: Абель Феррара больше всего на свете любит героин. «Это от слабости, — еще более мечтательно сказала барышня, — ему трудно, наверное». 

Феррара был председателем жюри кинофестиваля «Завтра» и, по общему мнению, главным его культурным событием. Он часто пел, пытался выбить из малознакомых людей денег на новый фильм и, по словам работавших на фестивале, за день до закрытия уговорил оргкомитет оплатить себе стоматолога, чьи услуги не покрывала его американская страховка. Рассказывали также, что поздним вечером того же дня его девушка, довольно милая американская стриптизерша, говорившая всем, что ее хобби — читать рэп на стихи Пушкина, в слезах позвонила портье отеля, умоляя об отдельном номере: режиссер новыми зубами укусил ее за палец. На закрытии фестиваля, пока француз, снявший фильм о либерийских детях-убийцах, рассказывал, на какую благотворительность он пустит призовые 50 000 долларов, Феррара мелким бесом-искусителем скакал у него за спиной, призывая спустить деньги на алкоголь и шлюх. Финальным штрихом стала благодарность режиссера концерну Audi, полностью профинансировавшему фестиваль, — она, как легко догадаться, начиналась со слов: «Плевать, что на ваших тачках ездил Геринг…»

На следующий день после закрытия фестиваля мы ужинали с приятелем, с которым когда-то работали в одной газете, — теперь он руководит чем-то важным в отечественном автопроме. Я спросил его, как он думает: учитывая состояние мировой экономики, будут ли в следующем году у Audi лишние деньги,  чтоб опять привезти Абеля Феррару в Москву? Приятель сверился с органайзером и ответил, что ему кажется, человек, отвечавший в Audi за культуру, больше за нее там не отвечает и в любом случае будущее  автопрома — за джипом «козел» и автобусом «буханка», чьи продажи не зависят ни от каких финансовых рынков.

В конце недели я наблюдал, как директор Первого канала Константин Эрнст убеждает несколько сотен специально доставленных в Москву директоров региональных кинотеатров поставить в свои залы картину «Стиляги» — антисоветский мюзикл про 50-е, который канал придумал рекламировать как ностальгическое развлечение для всей семьи. Про эрнстовские тренинги для кинотеатров не первый год ходят легенды, рассказывают, что он на них выходит с часами и гипнотизирует зал. Заинтригованный, я напросился посмотреть, как это происходит, и был немного разочарован: сперва помощница Эрнста час зачитывала какие-то цифры, потом он сам довольно монотонно призывал букеров не брать фильмы конкурентов, а взять у него, потому что его фильм — лучше. В какой-то момент я задремал, и мне приснилось, что на сцену выбегает черный, как клякса, Абель Феррара и проглатывает Эрнста вместе с микрофоном. Нехорошо так говорить, но я проснулся абсолютно счастливым.