Михаил Елизаров, писатель:

Со времен холодной войны русско-советская, а теперь и современная отечественная литература не входит в мировой контекст и выпадает из поля зрения Нобелевского комитета. Не очень интересно следить за ангажированным выбором, Нобелевская премия — давно не ориентир того, что стоит читать. Единственное, что интересно, — это премиальный фонд: всегда хочется знать, кому дали лям с чем-то долларов. Я человек нелюбопытный, мало читаю, поэтому и имя победительницы мне даже не знакомо. С творчеством Светланы Алексиевич я тоже не знаком, но если она писала про кровавый режим Лукашенко, то у нее были все шансы стать победительницей.

Илья Бояшов, писатель:

Нобелевская премия по литературе — большое событие в жизни страны, гражданином которой является нобелевский лауреат, да и в жизни самого лауреата. Я с удовольствием каждый год слежу за этим событием, и не только за литературными наградами. Даже если вращаешься в литературном кругу, есть огромное количество заслуженных писателей, о которых ты не знаешь. К сожалению, имя победительницы мне не знакомо, но это лишний повод ее почитать. Премию было бы неплохо присудить и Харуки Мураками, японец очень долго работал и стал достаточно известным. Нобелевская премия присуждается за некую общественно-политическую значимость в литературе, это тоже очень важно. Комитет присуждает награду по совокупности заслуг.

Владимир Козлов, писатель:

Да, эта странная премия вручается по совокупности заслуг, но в чем эти заслуги заключаются, никто не знает. Я сам болел за Светлану Алексиевич, потому что мы земляки, оба из Белоруссии. Мне было бы очень приятно, если бы она победила. Это было бы сенсацией. Я не слежу за мировой литературой, и имя победительницы премии мне не знакомо.