Концепция изменилась

Мы сидели в самолете рядом с русской многодетной семьей, дети смотрели «Ну, погоди», родители что-то обсуждали. Семья и семья. Мультфильм закончился, и неожиданно папа заговорил с детьми на английском, с отчетливым русским акцентом. Дети тоже что-то отвечали ему по-английски, с еле заметным акцентом. Некоторое время я проверяла гипотезу, а потом не выдержала и спросила. Да, все оказалось именно так. Обычные московские родители просто решили, что вырастят из детей билингв. Несмотря на акцент, отец довольно хорошо знает английский, и оба решили, что мама будет говорить с детьми по-русски, а папа — по-английски.

Недавно я брала интервью у детского психолога Людмилы Петрановской о русском воспитании, которое волновало меня несколько колонок назад, о том, почему его нет и что это значит. И она стала рассказывать, что главная проблема современных родителей — в невротизации, в том, что элементарные вопросы, о которых раньше никто не думал (например, в какой отдать детский сад), теперь приходится бесконечно обсуждать, и это очень изматывает, как если каждый шаг думать, куда наступить. Если раньше ты водил ребенка в районную поликлинику, то теперь приходится мучительно выбирать, кому показать его сопли.

Я родилась в обычном роддоме и ходила в детский сад напротив дома, потом занялась танцами, когда сказала, что хочу заниматься спортом — пошла в районный СДЮШОР. Я не училась музыке, потому что у меня никогда не было никаких к тому задатков и потому что никогда этого не хотела, у меня не было машинки с педальками, потому что на нее не было денег, не было мобильного телефона, потому что их не существовало. Единственное — меня отдали в специальную школу к специальному учителю.

Все, что у меня было или не было,— было каким-то естественным следствием жизни моих родителей и жизни всех вообще. Ассортимент детских решений был ограничен — и не только финансовыми возможностями. В большинстве случаев выбор не надо было делать, потому что его и не существовало.

Можно было поехать показывать сопли куда-то за тридевять земель, но это было безумием. Можно было отдать ребенка без слуха и голоса в музыкальную школу, но как бы он туда поступил и какой был бы в этом смысл. Теперь есть возможность отдать ребенка в футбольную секцию, где не важно, что спортсмен из него никакой. Можно найти специальные занятия музыкой для детей без слуха и голоса. Танцы для деревянных. Астрономию для тупых. Китайский для любителей, плавание для водофобов.

Тебе предлагают выбрать для своих детей все, что угодно, под любым соусом. Ты не только поликлинику и детского врача можешь выбирать бесконечно, ты можешь выбирать врача без лекарств, лекарства без врача, ты можешь даже выбирать отрицание самих соплей и найти для этого группу поддержки.

И это уже не естественный процесс с несколькими неизвестными, которые ты можешь менять, а сплошное неизвестное, где ты можешь менять все. Каждый шаг — это решение, это позиция. Даже если у тебя нет никакого мнению по поводу врачей и кружков — это тоже позиция.

Не пойти ли Леве в американский детский сад? Или в сад, где половину недели говорят по-английски, а половину — по-французски? Так он сможет стать билингвом. А в какой детский сад? Пусть он ходит на капоэйру и музыку? Будет гибкий и тонкий. Или на беговел и керамику? Будет спортивный и рукастый. Дать ему играть в айпад? Пора забрать? Мультфильмы или айфон? Полчаса или час? Или два? Стоит ли ходить с младенцем в кафе или не надо? Возить детей на машине или на метро? Купить ли ему мобильный к началу школы, или подождать до пятого класса? Или до девятого? Или дешевую нокию можно и к первому классу, а айфон не раньше десятого? Айфон на выпускной? Лучше я ему все буду позволять, жизнь потом предстоит тяжелая, или лучше я его буду держать в ежовых рукавицах, чтоб не так потом было тяжело? Все разрешу, кроме мультиков?

Смешно сказать, количество мультфильмов в моем детстве ограничивалось одним — потому что его показывали один в программе «Спокойной ночи, малыши», и тот иногда обрезали.

Недавно мы стояли на лестничной клетке с одной многодетной матерью, и она рассказывала о том, как они с мужем решили, что в первом классе у их дочери не будет телефона, потому что это баловство и ни зачем не нужно. И вот они пришли на Новый год к другой многодетной семье, у которых есть девочка того же возраста. И все дети получили подарки. Их девочка получила, как и заказывала, какую-то куклу, а ее подружка получила мобильный телефон. Естественно, получив его, она тут же стала тыкать его несчастной девочке с куклой в нос. Девочка с куклой разрыдалась. Семья быстро пересмотрела концепцию, и уже через пару часов Дед Мороз прислал в дополнение к кукле мобильный телефон. В конце концов, концепция концепцией, но какой в ней смысл, если она придумана искусственно. Если из не-баловства она превращается в мучение. Если обстоятельства, в которых она придумывалась, уже неактуальны.

У меня пока нет концепции про мобильный телефон в школе, зато было много других — про количество игрушек в доме, про общение с другими детьми, про домашние правила. Более того, я каждый день придумываю и меняю концепции на новейшие. Именно потому, что за ними не стоит ничего, кроме придумки,— я могу менять их легко.

Как будто я могу выбирать себе и детям целую новую жизнь. Ну и что, что я совсем не музыкальна, а мы будем играть в то, что музыкальна. Пусть не я, а ежедневный друг-музыкант будет приходить и часами играть с ними на фортепиано.

Я могу выбрать все. Единственное, что я не могу — это ничего не выбирать. Но это тоже выбор.