Чисто английский снобизм
Я переехала в Лондон после Франции и Америки. Первое, что меня поразило, — это роскошные парки и их количество. Да разве сравнится Центральный парк Нью-Йорка с лондонским Гайд-парком? В какой еще финансовой столице мира можно вот так запросто передвигаться пешком по центру целый день, наслаждаясь видом и запахами каких-то невиданных деревьев и цветов? Мне кажется, я в жизни столько не ходила пешком, да еще с таким наслаждением. Постоянный легкий бриз делал воздух особенно свежим, «вкусным».
Неспешно прогуливаясь, я раздумывала о преимуществах королевской преемственности: ведь им не надо «хапнуть» как можно больше, да поскорей — это удел политиков. А королевское положение обязывает играть в долгую, с заботой о следующих поколениях: отсюда невысокие исторические здания и парки на дорогущей земле в центре Лондона. Дай волю дельцам, они бы уже застроили все небоскребами… Боже, храни королеву!
Я как-то быстро вписалась в лондонскую жизнь. Погода меня устраивала: я люблю четыре сезона и обожаю дождь. Англичане радовали своим типичным чувством юмора: с сарказмом и колкостями, но всегда на уровне. После примитивных американских «шуточек», редко обходящихся без пуканья или чего-то в этом роде, англичане казались мне невероятными интеллектуалами. К тому же по превратности судьбы я сразу же попала в «высшее общество»: родители моего тогдашнего бойфренда Сайруса дружили с принцем Майклом Кентским. Ужины и приемы в исторических резиденциях, где невероятные коллекции классического искусства сочетались с образованием и манерами их владельцев… Величественная осанка принцессы Майкл Кентской, ее чарующе низкий голос и такая откровенная приветливость со всеми сбили меня с толку. Я уже приготовилась отражать нападки на русских, как это было во Франции, где мне пришлось сталкиваться с любителями версии о холодных зимах как причине победы русских во Второй мировой войне. Да и в Америке на бесчисленные вопросы, почему Россия славится только проститутками, я уже натренированно спокойным голосом шутливо отвечала: это зависит от того, чем вы интересуетесь. У нас есть много чего предложить: классическая музыка, литература, например. Но если интересуют только проститутки, то и этого хватает: страна большая, и выбор велик. Даже с Conan O'Brien* на эту тему спорила: все-таки он настаивал, что нашествие проституток из бывшего СССР превосходит по влиянию вклад русских писателей, художников и композиторов. Ну, ему видней.
В общем, я была натренирована и готова к яростному отпору задевающих мое национальное происхождение заявлений. Каково же было мое удивление, когда все эти принцы, герцоги, лорды и как их там еще голубых кровей окружили меня вежливыми расспросами о жизни в России, о ее истории. Многие с гордостью сообщали о любви к Достоевскому и Толстому и даже иногда цитировали, правда на английском. Препираться было не с кем и не о чем: эти люди выражали такое уважение и почитание русской культуры, а главное, они о ней знали! Я почувствовала себя дома. Вот это мой круг общения, это я понимаю. Совсем другое дело — куда там наглым американским богачам или знаменитостям: только и знают, что мерить людей по деньгам.
Надо сказать, это был год 2001-й примерно, то есть еще до нашествия русских олигархов и их жен. Ко мне относились с искренним интересом: а как я уехала из России, да почему, нравится ли мне в Лондоне, как я нахожу англичан и так далее.
И вот что поразительно: столько я читала об английском снобизме — Ивлин Во, Вудхауз, ну, уж конечно, Оскар Уайльд мой любимый, — а не почувствовала, не увидела его признаков совершенно! Ну разве что мои ровесники, не обремененные жизненными достижениями, но окончившие Итон, да и то вяленько как-то, без энтузиазма меня игнорировали и не здоровались, несмотря на общих друзей и многократное представление друг другу. К тому же я узнала рецепт борьбы с такого рода снобами: подруга, давно живущая в Лондоне, дала ценный совет — делать «рожу».
«Рожа» — это комбинация высокомерно-недовольного выражения лица, желательно с презрительной ухмылкой. Работала безотказно. Еще вчера манерно отворачивавшиеся бежали здороваться, спотыкаясь.
Странно, но чем более привилегированные мне попадались англичане, тем меньше была необходимость строить «рожу».
Ben and Zag Goldsmith** устраивали в своем клубе турниры по нардам и были очень милы и приветливы со всеми игроками, включая меня, несмотря на то что я непременно проигрывала, стоило лишь им поставить на меня деньги.
Иногда казалось, что немного снобизма даже не помешало бы: как, например, во время ужина в шикарном Бленхеймском дворце, когда хозяин поместья His Grace John Spenser-Churchill, 11th Duke of Marlborough*** на вопрос австралийского «аборигена»-тусовщика: What is it exactly does Duke do? — стал подробно перечислять свои герцогские обязанности. Их оказалось очень много, большая часть здания вообще была открыта для посещения простой публики: надо было как-то оплачивать счета за электричество и обогрев такого огромного поместья! Нельзя же доводить историческое наследие до плачевного состояния, как это случилось в конце XIX века, когда Бленхеймский дворец был спасен и восстановлен из руин лишь благодаря женитьбе 9-го герцога на американской наследнице железнодорожного магната. Интересно, как отнеслась чванливая публика к американке в то время? Почему-то не хотелось бы оказаться на ее месте...
Возвращаясь в наше время, отношение ко мне было неоднозначное: моя фамилия Smirnoff (для легкости произношения) вначале всегда вызывала ложную надежду. Англичане же не могли так прямо по-американски спросить, не наследница ли я водочной империи: это было бы бестактно. Однако через какое-то время пошел слушок, что я самозванка (хоть я и не претендовала), холодные кивки участились, и даже «рожа» уже не помогала. И вдруг один за одним стали всплывать знакомые из Монако: кто-то был на моей шикарной яхте, другие летали на моем частном самолете, и те и другие были в восторге от моих невероятно изобретательных вечеринок. Я вновь обрела благосклонность почтенной публики, приглашения в дома полились рекой. Однако через пару месяцев выяснилось, что из всего вышеперечисленного «моим» была лишь изобретательность, а все остальное принадлежало моему бывшему жениху (прекрасный человек, дай Бог ему здоровья). Подобно английской погоде, известной своей резкой переменчивостью, меня снова обдало ветром равнодушия и даже подозрений: а не собираюсь ли я, бесприданница, охмурить кого из благородных джентльменов? Да и чего вообще можно ожидать от этих русских варваров?
И в этот самый момент Абрамович купил «Челси». Шах и мат, господа, лорды и герцоги, сэры и пэры. Вот вам, получите и распишитесь: молодой бизнесмен, не то что Оксфорд, а вообще никаких университетов не кончавший, спас от разорения любимый англичанами футбольный клуб. Попутно выяснилось, что у этого скромного симпатяги денег больше, чем у всей Великобританской «хуй сосаети» (по Пелевину), вместе взятых. А сколько таких Абрамовичей еще? Отношение к русским вдруг в одну секунду изменилось. Уже привычный мне высокомерный кивок головы сменило заискивающее рукопожатие при встрече, вежливая беседа о погоде с последующими расспросами: не водится ли у меня в друзьях какой-нибудь олигарх, желающий инвестировать в замечательный проект? Почему бы ему не приобрести родовое поместье?
Или, на худой конец, не знаю ли я, как попасть на матч «Челси», желательно в VIP-ложу?
Российские миллиардеры привезли в Лондон огромное количество жен и любовниц: их почтенная английская публика также не обходила вниманием. Русские дамы действительно горели желанием завести титулованные знакомства и были готовы потратиться ради этого на разные вложения: от членства в престижных закрытых английских клубах до предметов искусства из личных коллекций английской аристократии. Все стороны были довольны, но случались и казусы. Так, ослепленная блеском невероятных бриллиантов, набросилась лондонская тусовка голубых кровей с заискивающими комплиментами на известную светскую львицу. Но она и сама искала жертву: ее быстро раскусили и стали избегать. Пошел слух, что излишне роскошные бриллианты всему виной: жадные англичане не желают разоряться на такие дорогие подарки для избалованной русскими олигархами дамы. К тому же орудие труда в виде откровенного декольте, так безотказно работающее в России, дало неожиданный сбой: лондонский свет усмотрел в этом безвкусицу. Тогда светская львица решила попытать счастья в кругу менее привилегированных и щепетильных снобов и явилась на день рождения к self-made миллиардеру иранского происхождения в шикарный особняк в центре Лондона, рядом с Albert Hall. Но и здесь ее подстерегала неудача в лице жены миллиардера. Неизвестно, что именно явилось причиной ее ярости, бриллианты или декольте, но бедная львица была немедленно выставлена за дверь, шумно и со скандалом, на глазах изумленной публики.
Дама фыркнула и укатила обратно на Рублевку, обвинив англичан в меркантильности: она-то искренне желала встретить настоящую любовь с титулом и, желательно, с деньгами (или наоборот), а получила от ворот поворот ввиду отсутствия и того и другого у нее самой!
Да где же это видано?
А везде. Во всем мире люди любят деньги и положение в обществе. Ничего нового, всегда так было и всегда так будет. И я вдоволь посмеялась над своими лондонскими приключениями: благо их было много, судьба не раз пересаживала меня с private jet на easy jet и обратно. В итоге у меня образовалась сильная команда близких друзей, нечувствительных к моим материальных перипетиям. И все же есть что-то особенное в «чисто английском» снобизме, я даже по нему скучаю. Да, по содержанию это такое же чванство, как и во всем мире. Но форма, господа, какая форма!
Благодаря многовековой преемственности, «снобизм поколений» — исключительный, именно он делает английскую аристократию такой особенной. Да, они всем своим видом выражают высокомерие. Но как! Эта осанка, легкий, как бы снисходительный наклон головы… неповторимый пош-акцент и словечки типа terrific, marvelous… Этому не научиться.
Куда уж там новым русским, гоняющим прислугу и официантов: у тех и других общая история, все еще виден след ночных очередей за хлебом и мылом. Ни костюмы «Бриони», ни бриллианты не помогут.
Как в советских фильмах короли испуганно сидели на краешке трона, так же неуверенно пытается возвыситься нувориш в своих глазах. У него больше денег, чем у английских аристократов, но мне милей принц Майкл Кентский, даже если он, как говорят, позволяет себя пригласить на званый ужин за 20 000£. А знаете что? Ему можно, если нужно. Да я бы и сама его пригласила! Принц сделает мне комплимент: You are so eumorphous that you are one of the most exoptable people here, darling, и я полезу в словарь (помня, как я благодарила американцев за прозвище fruit cake**** — я думала, они называют меня «сладкий пирожок»), улыбнусь принцу благодарно и буду зазубривать весь вечер: eumorphous, exoptable, eumorphous, exoptable , eumorphous...
_____________
* Конан О'Браен — ведущий американского ток-шоу Conan, The tonight show with Conan O'Brien.
** Бен и Заг Голдсмит — сыновья сэра Джеймса Голдсмит и леди Аннабель Голдсмит.
*** Джон Спенсер Черчиль — 11-й дюк Мальборо.
**** Fruit cake — на американском сленге означает «безумный, безрассудный, чокнутый».