Честно говоря, совершенно не помню, что было в этом нулевом номере, зато хорошо помню, как мы пытались его напечатать. Я до сих пор не знаю, как нам удалось все это провернуть. Это был первый номер первой частной газеты в России — нам, разумеется, не разрешали его печатать:

Мы печатали «Коммерсант» в типографии «Красная звезда». Леша Иванов как-то смог с ними договориться; это, конечно, был человек невероятной силы убеждения. Так что мы смогли провернуть большую коммерческую сделку.

Кстати, нулевых номеров было два. Был еще «совсем-совсем нулевой». Делался он под эгидой Союза кооператоров, чьим печатным органом мы вроде как должны были стать, но потом как-то удачно от этого отделались. Так вот, в этом номере мы напечатали портреты Артема Тарасова, как знатного кооперативщика, и академика Тихонова, как председателя Союза кооператоров. Причем еще и подписи стояли наоборот.

Кроме всего прочего, само название «Коммерсант» было в то время резко отрицательным и никому не нравилось. Мы, разумеется, пошли на это сознательно: нам была важна связь с той дореволюционной газетой, которая закрылась в 1917 году в результате Октябрьского переворота.

И это не единственный раз, когда я выбрал «негативное» название для издания: со «Снобом» примерно та же история.

 

В целом «Коммерсант» был абсолютной авантюрой. У нас не было денег, мы не строили четких планов на будущее. У нас было всего два компьютера, которые мы купили на каком-то оборонном заводе и которые были якобы вывезены из Америки на подводной лодке.

Не знаю точно насчет этих компьютеров, а вот телефон чуть позже у нас появился точно американский. Дело в том, что мы начали сотрудничать с американцами, они вкладывали деньги в нашу газету. И вот в моей приемной американцы установили нам «вертушку в Америку».

«Коммерсант» мне до сих пор очень дорог: это большой, замечательный проект, который я очень люблю и который занял 10 лет моей жизни.