«Потерпи, малыш, скоро приедем», — на все лады уговаривали Порцию родители. Всякий раз, обгоняя огромные трейлеры, они на несколько секунд попадали в совершенно непроницаемое оранжево-золотисто-алое облако тумана и мелких брызг и ехали совершенно наугад, в напряженном молчании, стараясь держаться на равном расстоянии от расплывчатых подфарников грузовика и мерцающего пунктира разделительного ограждения. Время от времени шумные волны, поднимавшиеся из-под огромных колес, окатывали машину чуть ли не по самую крышу. Младенец уже не хныкал, а плакал в голос.

— Может, остановимся? — спросил отец. — Переночуем в гостинице.

— Нам до дома два часа, — рассудительно ответила мать, — если мы все время так и будем ехать сто десять. А пока мы гостиницу найдем, час пройдет, не меньше. Пока мы там устроимся с детской кроваткой и все такое прочее... Нет, лучше уж мы до дома доедем сегодня, чем всю ночь возиться и завтра снова куда-то ехать ни свет ни заря.

— Тогда по крайней мере надо где-то остановиться, Порцию подкормить, — сказал отец.

— Вот это правда, — согласилась мать, — на следующей за...

В этот момент в луже на шоссе что-то сверкнуло, и через мгновение под днищем машины послышался резкий удар и равномерный стук. Машина вздрогнула, качнулась, и ее повело в сторону. Сзади донесся протяжный гудок грузовика, на всю округу полыхнуло дальним светом. Мать Порции сосредоточенно выругалась, стараясь справиться с управлением. На секунду туман превратился в слепящую плотную стену. Все исчезло: отражатели разделительной полосы, встречные фары, разметка. Потом слева послышалась какофония автомобильных сигналов, голубое сияние погасло, и в наступившую черноту медленно вдвинулась белая громада трейлера. БМВ Х5 чуть прибавил ходу, уступая место скользившей по диагонали машине, и еле успел втиснуться в левый ряд перед трейлером. Справа мелькнуло за стеклом белое лицо соседнего водителя — так близко, что казалось, будто он сидит в кинозале в соседнем кресле — и неторопливо укатилось назад. Отец Порции поразился тому, что он до сих пор не слышит скрежета железа и хруста стекла. Потом машина вздрогнула, выровнялась, медленно съехала на обочину и остановилась около металлических полос ограждения. Мимо с воем пронеслись несколько грузовиков, и все потонуло в шуме дождя.

— Молчит, — сказала мать.

— Что?

Отец смотрел на нее так, будто к нему обратилась совершенно незнакомая женщина в очереди на регистрацию багажа.

— Порция молчит, — объяснила мать.

— Что это было? — спросил отец.

— Черт его знает.

Отец молча распаковал лежавший под сиденьем защитный жилет и пошел устанавливать аварийный треугольник. Вернулся он через пять минут вымокший до нитки и с таким лицом, будто его только что отхлестали по щекам.

— Не видно ни зги, — сообщил он, набирая номер горячей линии автомобильного проката. Некоторое время он довольно изощренно проклинал изобретателей автоответчиков, мобильных телефонов с экранами вместо кнопок и систем распознавания голосов.

— Ну что? — спросила мать, когда он выключил свой мобильный.

— Через полчаса приедут, — мрачно сообщил отец.

И в этот момент Порция засмеялась. Смех у нее был особенный, похожий на рычание, с повизгиванием и бесшабашным писком. Родители посмотрели друг на друга и засмеялись тоже.

— Господи, - сказал отец, — я чуть не обоссался от страха.

— Я тоже, — сказала мать. — Наверное, просто не успела.

Вдвоем родители перебрались на заднее сиденье и вытащили Порцию из люльки. Ребенок улыбался во весь рот и говорил «Ы!» и «Абрву!»

Через двадцать минут на обочину лихо зарулила аварийная машина. Механик опустил пандус, зажег свет и заглянул в кабину.

— А у вас тут весело, — сказал он.

В машине и вправду было весело: играл джаз, наевшаяся Порция фыркала изо всех сил, а родители щекотали ей пятки. Отец нехотя выбрался под дождь.

— Что будет? — спросил он механика.

— Сейчас отвезем вашу машину на станцию, — бодро отрапортовал румяный, щеголеватый механик, — вы остановитесь в гостинице, а завтра, если машину удастся починить, вы ее заберете. Все расходы вам оплатит прокат. Кстати, что с ней случилось?

— Понятия не имею, — ответил отец, — стучит что-то внизу. Там, где колесо.

Механик подумал, еще раз посмотрел в окно машины. За мокрым стеклом мелькнула озорная физиономия Порции. Она хитро косилась на механика.

— Подождите минутку, — сказал механик.

Через минуту он вернулся с чемоданом и с фонарем. Некоторое время он скакал на корточках вокруг машины, заглядывал в мерцающую темень под ее днищем, размахивал фонариком, потом поманил отца.

— Смотрите.

Отец наклонился и увидел торчавший в покрышке колеса огромный стальной болт.

— Хорошо, что не выскочил, — сказал механик. — Повезло. Иначе бы колесо спустило и... На такой скорости, ночью, в такую погоду... Шансов немного.

Он быстро заменил колесо, забрал деньги, выписал квитанцию и укатил, пожелав удачи. С аварийным треугольником в руках отец залез в машину. В машине было тихо.

— Все, — сказал он, — едем дальше. А что дитя?

— Спит, — ответила мать,— сном труженика.

— Умная девочка, — сказал отец, и машина тронулась с места.