Николай Усков: Мединский и пустота

Нация дееспособна, когда она культурно продуктивна.

Россия не первый раз встает с колен или объявляет, что уже давно встала, и считает себя выше всех. Иногда она действительно была высока. Небывалый рост шапкозакидательства впервые был зафиксирован в царствование Николая I. Само выражение – «шапками закидаем» – из той же эпохи. В 1854 году Крымская кампания только начиналась. Генерал Кирьяков, который командовал левым флангом в битве при речке Альме, был уверен, что высадившийся в Крыму англо-французский десант можно закидать шапками. Однако Россия потерпела страшное поражение как в самой битве при Альме, так и по итогам Крымской кампании в целом. Ходили слухи, что император, не перенеся унижения, покончил с собой.

Несмотря на это очевидное поражение, Россия при Николае I переживала мощный культурный подъем, который стимулировала именно национальная идея. Пушкин создал наш национальный язык, Глинка – национальную оперу, Брюллов и Айвазовский – национальную живопись, а архитектор Тон предпринял первую попытку «поженить» западноевропейскую технологию с русской традицией (или, точнее, с тем, что он понимал под русской традицией). В итоге получился Кремлевский дворец, храм Христа Спасителя, пара вокзалов и присутственных мест, а также памятник Владимиру Крестителю на горке в Киеве.

Следующий период русской истории, который особенно люб националистам, связан с именем Александра III. И снова нам не на что жаловаться. Именно в этот период зарождается, наверное, самый оригинальный российский стиль – а-ля рюс, связанный с деятельностью передвижников, Абрамцевского кружка, предтечи музыкального авангардизма – Римского-Корсакова и т. д. При сыне Александра – Николае II – это движение достигнет апогея в «дягилевских сезонах», музыке Стравинского, исторической живописи Васнецова, Репина, Сурикова и других. Русский же архитектурный модерн выйдет на столь дальние рубежи, на которых, быть может, побывал только великий Антонио Гауди.

Советский высокий стиль эпохи Сталина опять-таки создавался удивительно талантливыми людьми. Эйзенштейн творил национальную кинотрагедию шекспировского масштаба – «Александра Невского» и «Ивана Грозного». Григорий Александров – национальную кинокомедию того же шекспировского масштаба: «Веселые ребята», «Цирк» и т. п. Великие композиторы, Прокофьев и Дунаевский, воплощали образы этого двуликого Януса в музыке невероятной силы и самобытности. Социалистический реализм очеловечивал коммунистическую утопию в живописи и превозносил ее до небес в архитектуре.

И вот наконец мы добрались до наших времен. Вика Цыганова, Елена Ваенга, Никита Джигурда… Нынешние архитектура и скульптура вызывают не столько интерес к именам их создателей, сколько желание поскорее забыть всё, зажмуриться, пробежать трусцой, вжавши голову в воротник. Мы живем во времена духовной и душевной мелочи, столь контрастирующей с вновь обретенным величием. Парадоксально, но впервые в нашей истории претензии на геополитическое значение совершенно не коррелируют с национальной культурой, продолжающей мельчать и вырождаться. Среди национальных писателей есть, конечно, Захар Прилепин, но я бы, следуя сталинской терминологии, назвал его скорее «попутчиком». Будучи левым до мозга костей, он совпал с нынешней властью лишь в ненависти к либеральной экономике и частной собственности. Это, полагаю, временный союз.

Путину либо еще предстоит создать большой стиль, либо мы имеем дело с имитацией геополитического величия. Лично я выступаю за большой стиль только по одной причине. Что есть, нам уже не миновать, так хоть будет что предъявить своей усталой совести и будущим поколениям: зато у нас были Пушкин, Глинка, Эйзенштейн, Прокофьев и сталинские высотки. Правда, большой стиль требует новаторства. Великие не потворствуют посредственностям, не превозносят ничтожеств, не боготворят льстецов, не продвигают трусов, они готовы к радикальному эксперименту, к землетрясению и светопреставлению. Они умеют и хотят удивлять, потрясать воображение, парализовать волю несогласных и погружать их в восхищение. Елена Ваенга и Вика Цыганова не годятся для этих задач. В нынешнем гоп-культурном пространстве Александр Пушкин или Любовь Орлова, пожалуй, уехали бы к чертовой матери. И не исключено, что они уже уехали.

Зря, господин Мединский, вы уволили Бориса Мездрича из Новосибирского театра оперы и балета, его действительно стоило пригласить в Большой, хотя бы для одной-двух постановок. А там как пойдет. Не исключено, что ничего бы и не пошло. Но вы бы продемонстрировали волю. Большой стиль делают сильные люди.