Стас Жицкий: Садово-парковая литература

Джон Вердон. Зажмурься покрепче. Corpus, 2015

Cюжет классического и отчасти герметичного детектива тут вывернут наизнанку: изначально ясно, что преступление совершил садовник в своем садовом домике. Причем преступление, леденящее все, что полагается леденить: прямо во время свадьбы он якобы отрубил невесте голову, пристроил ее аккуратно на стол, оставшееся от невесты туловище усадил напротив, выскочил в окошко и исчез. Совсем исчез, не оставив ни малейшего ДНК, ни даже кадрика в многочисленных видеозаписях торжества. И вот тут-то автор начинает погружать читателя в жуткие глубины разнообразных психопатологий героев своей книжки, и патологии ширятся, множатся и распространяются не только на потенциальных злодеев, но и на вроде бы невинных тоже: оказывается, что повинен и болен каждый герой, включая главного персонажа – детектива с активными (и традиционными, в общем-то, для литературных детективов) тараканами в голове, которого автор заставляет поработать над раскрытием преступления, несмотря на то что герою смертельно того не хочется, поскольку он в отставке и на покое. А вскоре и сам читатель начинает себя подозревать в жутковатых отклонениях, чувствовать себя немного садовником с мачете в окровавленной руке – и не знает, куда этот ножик забросить после отрубания какой-нибудь головы...

Хитровывернутость сюжета заключается в том, что самозаподозренный в патологиях читатель начинает теряться и сомневаться: а насколько виноват тот, кто виноват, и насколько невиновны те, кто никому голову не отрубал?

Мрачноват антураж: шикарная жизнь богатых людей с ее отнюдь не шикарной подноготной, мир представителей так называемой элиты – как сильно ученых специалистов, заработавших себе состояния на помощи обеспеченным уродам, так и просто жирных потомственных кошельков, желающих закопать потщательнее свои скелеты, вытащенные из шкафа. И вся эта малоприятная история вертится и наворачивает нити вокруг совершенно фрейдистского клубка, сердцевиной которого является одна простая, но слаборазрешимая проблема: а надо ли сохранять жизнь существам, для которых жизнь других людей малозначительна?..

Борис Акунин. Планета Вода. «Захаров», 2015

В одном из трех сюжетов сборного повествования непонятно (временно, временно непонятно) как умерших девочек закапывают на кладбище пансиона, в его, пансиона, саду. И реинкарнированный Фандорин фигурально этих девочек откапывает (а одну – так и вовсе не дает закопать). Если честно, то детективной составляющей в этих трех сюжетах маловато, зато составляющая приключенческая, отсылающая нас к какому-нибудь Жюль-Фенимор-Конан-Дойлю, присутствует в избыточной мере. Жаждущие поразиться фандоринской проницательности будут расстроены, но алчущие неожиданных поворотов сюжета порадуются.

Наринэ Абгарян. С неба упали три яблока. АСТ, 2015

Это – гимн армянскому народу, кроме шуток. Пусть и пропет он не пафосно, без прижатых к сердцу рук и гордого вставания. Гимн народу, который растит в своих садах (и огородах) позволяющие ему выжить плоды, который растит в своих селах людей, позволяющих народу быть великим; народу, который состоит из сказочно-феноменальных литературных (и невозможно похожих на реальных) героев – мудрых, философичных и, главное, непривычно для русскоязычного читателя добрых и не то чтоб созидающих материальное какое-то там благополучие, а просто крепко поддерживающих обычные человеческие ценности. Которые перечислять – да ну, не стоит...С