Александр Гольц, военный обозреватель, заместитель редактора «Ежедневного журнала»:

Нужно понимать, хотят ли люди реально чего-то достичь или просто устраивают некий дипломатический перформанс. Внешняя политика Украины сейчас сконцентрировалась на пропагандистских акциях. Это идет от желания выставить Россию в неудобном свете. Можно будет устроить кампанию, объяснять, почему Россия не согласна на миротворцев, говорить, что она боится разоблачения своих действий на Донбассе. Может, конечно, такая политика и принесет какой-то результат, поможет Украине укрепить свои позиции в глазах Запада, но мне она кажется недальновидной.

И для Запада тоже очевидно, что это перформанс. Некоторое время назад высокопоставленный украинский чиновник заявил, что Украина немедленно вступает в переговоры с США о развертывании системы ПРО на своей территории. Это повергло американцев в ужас, ведь у них есть планы по развертыванию этой системы, и Украина в эти планы не входит, а еще есть правила, по которым систему можно развертывать только на территории стран НАТО.

Желая поставить Россию в неловкое положение, украинские политики довольно часто ставят в неловкое положение своих партнеров. В целом же понятно, что разговоры о миротворцах — это разговоры в пустоту. Мандат миротворческой операции должен выдать совет безопасности ООН или какая-нибудь другая международная организация. Во всех этих организациях у России есть право вето.

Александр Шпунт, политолог:

Пребывание на территории Украины подразделений иностранных вооруженных сил — внутреннее дело Украины. Практически все страны НАТО принимают на своей территории вооруженные силы друг друга, а российские войска принимают Киргизия и Таджикистан. Так что решение Верховной Рады по сути ничего не меняет, в том числе оно слабо связано с решением ввести миротворческие войска в Украину.

Мы должны говорить не о том, будут ли на Украине или не будут иностранные войска. А о том, о каком мандате идет речь. Предлагает ли Украина ввести войска НАТО, которые фактически будут воевать за них по афганскому или иракскому сценарию? Или речь идет о совершенно других миссиях миротворцев?

Психологически мы почему-то воспринимаем миротворцев как тех, кто усмиряет силой, принуждает к миру. Но, как правило, их войска вводят тогда, когда обе стороны конфликта согласны их принять и обещают в них не стрелять. Из порядка 70 миротворческих операций, которые прошли за все время существования ООН, было только 2-3 операции в Африке, когда миротворцы вводились без согласия одной из сторон конфликта. Это привело к серьезнейшим жертвам как среди самих миротворцев, так и среди мирного населения. С тех пор эта практика была прекращена.

Существует несколько десятков типов миротворческих миссий даже у ООН. Например, существует миротворческая полицейская миссия, которая контролируется соблюдения закона полицией на территории конфликта. Я не думаю, что кто-то будет возражать против таких миротворцев. Есть миротворческая миссия — она была распространена в юго-восточной Азии, — которая заменяет собой несуществующие в результате войны гражданские администрации — до тех пор, пока эти администрации не будут сформированы. Вряд ли кто-то будет возражать и против такой миротворческой миссии.

Одна из побед украинской дипломатии заключается в том, что тему миротворцев она сформулировала как антироссийскую. И одно из серьезнейших поражений российской дипломатии заключается в том, что она не сформулировала своего собственного предложения по миротворцам на востоке Украины. Такое предложение, которое было бы выгодно и России, и Украине — это возможно, и я уже упомянул два подходящих варианта. Тот факт, что Россия до сих пор не сделала никаких предложений, можно объяснить только леностью МИД и его зацикленности на антиукраинской пропаганде.