Сергей Николаевич: Русские европейцы

У него латышский паспорт и русское имя, будто взятое из какой-нибудь пьесы А. Н. Островского, – Нил Ушаков. Его второй раз избирают мэром Риги, и, наверное, это далеко не потолок в его политической карьере. Будут наверняка и другие должности, и другие кабинеты. Но вид из окон Рижской мэрии мне запомнится надолго. И дело не только в том, что здесь, как на ладони, просматриваются все главные достопримечательности латвийской столицы. Отсюда открывается вид на будущее новой Латвии, живущей в согласии с европейской семьей народов, которая не пытается отгородиться кордонами и заборами, подозревая ближайших соседей в одних лишь происках, корысти и коварстве. Почему это стало возможно? Как получилось, что русский до пятого колена парень вдруг сделал такую карьеру во враждебной, как считается, ко всему русскому стране? Что тут игра случая, а что умелый пиар? «Сноб» попытался взглянуть на ситуацию беспристрастно, выслушать разных людей, узнать разные точки зрения. В этом номере вообще много латвийских материалов. Захотелось понять, как изменилась здесь жизнь после ухода из Юрмалы «Новой волны» и почему именно Рига вдруг стала таким важным для российской интеллигенции форпостом западных ценностей, либеральных идей и европейской интеграции. Словом, всего того, что с недавних пор у нас признано негодным к употреблению, вроде пресловутых санкционных продуктов, которые то безоговорочно запрещали под надуманными предлогами, а то и вовсе начали сжигать для всеобщего устрашения. Конечно, в этом дыму и гари довольно трудно передвигаться тем, кто хочет следовать европейскому пути развития, но и посыпать голову пеплом спаленной «санкционки» тоже неохота.

Поэтому идем дальше. Тем более что на носу наше традиционное действо – церемония присуждения премии проекта «Сноб» «Сделано в России». В этом году она пройдет в «Студии театрального искусства» в декорациях нового спектакля Кирилла Серебренникова, поставленного отчасти по мотивам бессмертной поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Режиссер еще не определился с названием, но уже знает вопросы, которые хотел бы задать своим спектаклем. В сущности, ничего нового, все буквально по классику: «кому живется весело, вольготно на Руси?», «сладка ли жизнь поповская?», «в чем счастие солдатское?» и т. д.

Некоторые из этих вопросов мы задали номинантам премии «Сноб», применив их, разумеется, к сегодняшним обстоятельствам и реалиям. При этом мы не пытались вычислить заведомых победителей или надавить таким образом на уважаемый экспертный совет премии, существующий вполне независимо и автономно. Просто с самого начала мы зарезервировали за собой право на «выбор редакции» и представляем тех, кто, на наш взгляд, ярче всего обнаружил и проявил себя в этом году в самых разных сферах и областях. В результате получился неожиданный коллективный портрет, в котором отразились и наш родимый фатализм, и нынешние страхи, и вечные надежды, и какие-то нехорошие предчувствия, тщательно маскируемые внешней бравадой и иронией. Не обошлось и без попыток уйти от прямых вопросов в туманные философствования о судьбе и воле небес. Что же, пусть так!

Тем более нам показалось важным, чтобы в этой мутной, тревожной неопределенности прозвучали внятные голоса тех, кого знаешь всю жизнь, кому доверяешь безоговорочно и кто в наше время купленных репутаций и нарисованных рейтингов ухитряется оставаться человеком чести, совести и правды. Я говорю о двух авторах «Сноба» – режиссере Андрее Смирнове и кинокритике Майе Туровской. Оба они – прежде всего люди кино, но при этом и люди слова, блистательно им владеющие, умеющие в слово переводить свои неснятые фильмы, непоставленные сценарии, невоплощенные идеи.

В сущности, и оммаж замечательному питерскому поэту Александру Кушнеру, написанный Смирновым, и мюнхенский дневник Туровской – это проза. Но это еще, как ни пафосно прозвучит, наглядное подтверждение того, что наша культура жива. Что никакими санкциями и запретами ее не возьмешь, что изолировать ее от остального мира невозможно. Да, можно перекрыть кислород, можно вынудить покинуть родные пределы (сколько раз это уже было в истории нашего Отечества!), а все равно она будет пробиваться сквозь барьеры и асфальт, не желая подчиняться законам послушного большинства и мнению начальства. Прочитайте эти тексты, и вы поймете, что, наверное, прав был поэт:

...Ночь за окном синеет смутно
Должно быть, время наше трудно.
Но думать было бы абсурдно,
Что были легче времена.
А хоть и были, мы – не дети,
И мы рассчитаны – на эти,
Не мы, тогда никто на свете
Их не снесет. О, ночь без сна!

(Александр Кушнер. Отказ от поэмы)