Светлана Тегин: Художник моды должен привносить в неё страсть
Вашему дизайнерскому бренду одежды в следующем году 25 лет. Как вы оцениваете этот длинный путь? Что изменилось?
В бренде Tegin я изначально задала высокую планку — сделала линию из кашемира и с ней стартовала в 2001 году. До этого я создавала коллекции и перформансы как свободный художник. Планку качества я стараюсь держать уже четверть века: регулярно, два раза в год, создавать сезонные коллекции, чем заслужила любовь клиентов, уважение журналистов и байеров.
Когда я собрала для «Эрмитажа» коллекцию за весь 25-летний период, стала очевидна линия развития бренда Tegin: от штучных, почти кутюрных изделий к масштабированию и тиражному производству. В связи с этим менялись материалы и технологии. Когда я стала ездить за тканями на парижскую выставку Premier vision, коллекции наполнились образцами лучших производителей Италии, Франции и Англии. Кашемир — традиционно из Монголии, всегда присутствующий в наших зимних коллекциях. Дублёнки и пальто появились как дополнение к кашемиру и заняли прочное место в зимней линии.
Сейчас я много работаю как художник по костюмам в театре и кино, и это, конечно, отражается на мне как на дизайнере бренда. В коллекциях то и дело проявляется влияние персонажей фильмов или настроение балетов. Но стиль Tegin и качество пошива неизменны.
Как бы вы оценили сегодняшнюю российскую модную индустрию?
Я наблюдаю бурное развитие в индустрии, обусловленное запросом российского рынка. Появляется много новых брендов, все стараются занять место на модном Олимпе. Это разнообразие радует покупателей и даёт возможность выбирать. Надеюсь, что вскоре количество перерастёт и в качество.
Вы давно заинтересованы темой моды и костюма в искусстве, в театре, в кино. Как пришло такое увлечение и почему?
С самого начала карьеры моей настольной книгой была «История моды». В каждой коллекции Tegin можно увидеть отсылки к какому-либо историческому периоду. Особенно к периоду русского модерна, ар-деко, к моде 1930-х или 1960-х годов. А ещё я никогда не пропускаю выставки костюмов там, где бываю.
Ваш стиль работы дизайнера — на стыке моды, театра и современного искусства. Шоу-показы ваших новых коллекций всегда проходят в жанре перфоманса и обладают уникальным авторским почерком. Как вы к этому пришли и почему вам интересно таким образом насыщать моду: создавать одежду не только для жизни, но и для искусства, а на территории искусства представлять одежду для жизни? Для вас это неразрывно?
Это мой выбор и стиль жизни. Мне нравится жить в придуманном мире, в окружении гениальных людей. Яркие личности самые привлекательные на свете: их интересы, атмосфера, которую они создают, и то особенное электричество, которым они наполняют пространство.
Я всегда относилась к моде как к искусству. Помимо прикладной специфики, в ней есть магия. Она способна разжигать желание и страсть, превращать обыденность в праздник, покорять сердца.
Художник моды должен привносить в неё страсть. Быть очень любопытным, путешествовать, погружаться в историю архитектуры, живописи, музыки, фотографии и кино. Любоваться и влюбляться в произведения искусства. Бесконечно тренировать свой глаз на ритм и пропорции.
В чём разница подходов при сочинении одежды для людей и для актёров на сцене?
В спектакле важна концепция. Костюм — это часть общей идеи, поэтому важна работа в команде. Помимо того, нужно учитывать масштаб и дистанцию, чтобы детали были видны даже на последнем ряду. Для жизни должен быть другой масштаб деталей. Всё должно быть деликатно, изящно.
Для спектаклей «Две Анны» — первая часть про Анну Ахматову — и «Планида» вы придумали «реалистичные» костюмы: в первом случае действие разворачивается в начале ХХ века, а во втором — во время Великой Отечественной войны...
Реализм в этих костюмах — художественное решение. Таким образом мне удалось добиться «аромата времени». Исторические детали в костюме, силуэт, выбор ткани позволили мне приблизиться к ностальгическим воспоминаниям о начале прошлого века и добавить драматизма сценическим образам. Речь в этих балетах идёт о реальных людях, и мне хотелось это подчеркнуть в костюме, опираясь на происходящие события.
Во второй части балета «Две Анны» усилена театрализация действия, так как сюжет связан с «Русскими сезонами» Сергея Дягилева, примой которых была Анна Павлова. Как вы вдохновлялись для создания костюмов ярким художественным контекстом этого исторического феномена?
В подготовительный период я читала воспоминания Сержа Лифаря о Дягилеве и книгу Флориана Ильяса «Лето 1915 года», где имена Дягилева, Стравинского, Павловой вплетены в мировую историю искусства. Я, конечно, ходила на выставки, посвящённые балету, рассматривала афиши «Русских сезонов» в Театральном музее, костюмы и балетки Павловой. У меня сохранились фотографии с выставки «Дягилев» в Третьяковской галерее. Период начала века меня всегда интересовал, поэтому у меня были наработки и заметки, всё это помогло работать над образами.
Удивительно, что великие Павлова, Дягилев, Стравинский, Нижинский сближались с другими великими художниками и музыкантами с феноменальной лёгкостью. Только мера таланта каждого становилась лакмусовой бумажкой для их круга единомышленников, который с каждым годом становился всё больше. Дягилев обладал талантом находить и объединять их, и не только он. Жан Кокто, например, любил всех знакомить. Приводил на дягилевские премьеры артистов и художников. Так он познакомил и Коко Шанель со Стравинским, но это уже другая история.
Я ухватилась за эту лёгкость притяжения талантов и в нашем повествовании про Анну Павлову. Тем более что хореограф-постановщик Паша Глухов выбрал для этого подходящий игривый жанр: на грани балета, цирка и кабаре.
