Я — сноб: писатель Шамиль Идиатуллин

Что такого сделал? Дописал книгу, придуманную 10 лет назад. Идею вышедшего в мае 2024 года фантастического детектива «Бояться поздно» я записал в октябре 2014-го и отложил до лучших времен. Получается, даже нынешние времена можно считать лучшими — хотя бы с какой-то точки зрения.    

Этим летом я… надеюсь поработать над кинопроектами: писать сценарий сериала по одному своему роману, наблюдать за работой над пилотным сценарием другой экранизации, а до того сдать киноповесть с не засвеченным еще сюжетом. У нас с кино давний роман по переписке, который все никак не перейдет от предварительной стадии в, так сказать, тактильно-созидательную. В этот раз успех тоже не гарантирован, но я буду нежен и настойчив. 

Горжусь, что за последний год у меня получилось… выбраться живым и относительно невредимым из адского нагромождения обязательств с плавающими сроками. Я человек, воспитанный газетчиками, для меня дедлайн, качество и формат — категорические условия, несоблюдение которых причиняет физическую боль и ввергает сперва в ярость, потом в тупое отчаяние. И когда выяснилось, что я одновременно должен дописывать и готовить к печати роман, придумывать и поэтапно согласовывать оригинальный кинопроект, браться за сценарий экранизации, сочинять совместный с ИИ рассказ, готовить почти что академическое послесловие к переизданию давней книжки, а попутно консультировать переводчиков, работающих с другими давними книжками, — и все это на фоне основной работы в режиме 24/7 и насыщенной семейной жизни, я понял, что не вывезу. Вывез. Горжусь.  

А вообще в своей работе я больше всего люблю… завершение. Во-первых, это сбрасывание с плеч тяжелого, неудобного и постоянно растущего груза. Во-вторых, это свобода: можно опять читать, смотреть сериалы и нормально общаться с семьей и друзьями. В-третьих, это уникальное читательское счастье: я знаю всю историю, которая была мне страшно интересна, от начала и до конца. Я сам ее выковырял из небытия, почистил, расправил и выпустил в жизнь. Скоро с нею познакомится любой желающий. Но пока знаю ее только я.

Не могу представить свой день без… общения с родными, чая и чтения.

Я долго был… довольно упоротым и очень зашоренным меломаном: лет до пятнадцати слушал только Высоцкого, потом — только русский рок, английский панк и американский гранж, потом — только сибирский панк и world-music с тюркским, бурятским и финно-угорским уклоном. А потом оказалось, что я умею слушать что угодно, но больше предпочитаю тишину — здравствуй, старость, в общем.

Работать я предпочитаю не под музыку, а под бормотание семьи, которая не обращает на меня внимания. Лишь на финише текста, когда надо себя подстегнуть, я надеваю наушники и врубаю Exploited или Metallica, чтобы нестись с горочки, не отвлекаясь. А на ходу, если не надо что-то обдумывать, включаю подкасты про книги, кино или сериалы.

Сейчас я читаю… «Отдел убийств» Саймона, «Тень ветра» Сафона, Klara and the Sun Исигуро, «Дневник провинциала в Петербурге» Салтыкова-Щедрина и двадцать второй том полного собрания сочинений, черновиков и писем Стругацких. Первую — потому что это первый перевод на русский книги создателя великих сериалов «Прослушка», «Поколение убийц» и «Мы владеем этим городом». Вторую — в рамках стандартного для меня закрывания дыр в образовании: я регулярно смотрю всякие топы лучших книг — всех времен, XIX или XXI века, фантастических, остросюжетных, неожиданных и так далее — и читаю выхваченное почти наугад. Третью — в очередной попытке прокачать свой довольно убогий английский. Четвертую — потому что Щедрин, гад такой, точно, четко, зло и дико смешно описал нас на тыщу лет во все стороны и глупо этим описанием не пользоваться. Пятую — потому что до нее дошла очередь, я ползу по порядку и наслаждаюсь. Первая и две последних очень нравятся, но дочитаю, похоже, все.

Недавно… любимая жена назвала кейс с беспроводной гарнитурой «шапочкой для наушников». По-моему, это прекрасно. 

На следующей неделе я… на дачу поеду. Пора открывать сезон. Нелюбовь к саду-огороду в меня, как и в большинство горожан поздне- и послесоветского периода, вбита с детства. Но есть в даче, говорят, и положительные стороны. Будем искать. 

Не могу представить свою жизнь без… семьи, чая и книг. В них смысл, радость и вкус (а с чаем еще и баурсаки есть можно).

Стараюсь никогда не делать… трагедии. Их и без меня прекрасно делают. Мое дело — смотреть, думать и записывать.

И не люблю, когда другие делают… необязательные штуки, неприятные их близким. Если бы подумали предварительно, делать бы не стали. Жаль, что не подумали.

Я считаю снобами тех, кто… считает себя самым умным, талантливым или достойным, а остальных — малоинтересными.

А сам я не сноб, потому что… считаю, что вокруг практически все в чем-то лучше меня. Это очень интересно и кайфово.

Меня удивляет и раздражает, когда… оправдывают насилие и исходят из того, что идеи важнее людей. Люди важнее.

Когда хочу поднять себе настроение, я… общаюсь с родными и друзьями.

Я стараюсь следить за… литературной жизнью, новостями киноиндустрии и главными новостями страны и мира. Последнее — по работе, остальное для удовольствия. Слежу через телегу в основном, хоть она и бесит, конечно: чуть зазевался — и у тебя опять триста непрочитанных новостей. Но за удовольствие надо платить.  

Мечтаю о поездке… на Алтай, в пампасы или на ту сторону Луны. Режим мечтаний уже переключился на «можно, в принципе». Раньше остро хотелось на край света, в жерло вулкана, на дно Марианской впадины или Моря Спокойствия. Но теперь я старенький и ленивенький, к тому же немало поездивший в последние годы. Острота стерлась.

Город в России, куда я люблю возвращаться, — это… Казань, пожалуй. Там друзья и молодость.