Софья Рожанская: Как мы взяли Арарат
Когда у Самвела Аветисяна возникла идея подняться на Арарат, мало кто верил, что это осуществимо. Но почти никто из поддержавших идею не отказался от поездки, и, что самое удивительное, почти все дошли до вершины.
Базовый лагерь на высоте 2200 метров. У нас два проводника — Зафер, которого мы упорно называли Зефиром, и с грехом пополам говорящий на русском Фета, немедленно переименованный нами в Тофу, плюс несколько вьючных лошадей. Мы смело отправляемся в путь. По пыльной дороге доходим до первого курдского поселения.
Это всего несколько шатров. У атакующих нас детей одна цель — продать платки и выпросить шоколадку. Женщины просят помаду. Усталость кажется нам удивительно приятной. Артур Джанибекян набирает побольше воздуха в легкие: «Как же хорошо, а! Вы не представляете, что значит для армянина находиться тут».
Первая ночевка на высоте 3200. Мы с удовольствием вытягиваем на земле ноги в тяжелых горных ботинках. Палатки разбиваем прямо на камнях, вокруг сплошные булыжники, но, кажется, рукой подать до сияющей вершины, на которую мы смотрим с уважением и опаской. Подбадриваем друг друга: «Да не так-то далеко, уже видно следующий лагерь, а оттуда всего лишь каменистый бугор и по снегу немножко».
Курды накрывают стол с чаем и печеньем. Чувствуется высота: пронизывающий ветер, солнце и разреженный воздух. К ужину мы забываем, как совсем недавно отказывались от грузинского стола, который постановили считать синонимом бесконечности, и с радостью набрасываемся на рис с голубцами. Повар сопровождает нашу трапезу надрывными национальными песнями.
This browser does not support the video element.
Утром, перед выходом к следующему лагерю на высоте 4200 метров, наши лица суровеют. Одеваемся теплее и бодро продолжаем восхождение.
Каждый идет в своем темпе. Дойдя до места, лежим на камнях, отдыхаем. В этом лагере как-то теснее и тревожнее — лошади, запахи, люди… Здесь финальная точка перед подъемом к самой вершине. Кто-то, как мы, только готовится к восхождению, другие уже спустились. Спрашиваем у них: «Ну как там?», не скрывая надежды услышать: «Да в общем реально, ну, тяжело немного, но дойти можно!». Но слышим другое: «Не думал, что будет так трудно, it’s really hard!» Пропускаем это мимо ушей и спрашиваем следующего…
Пошел снег, вершину затянуло облаками, у многих явно начинается горная болезнь: кружится голова, тошнит, кислорода не хватает. Подбадриваем друг друга и обсуждаем ночной выход. По плану должны выходить в два ночи, чтобы к рассвету быть наверху. Это самое лучшее время, погода утром обычно хорошая и вершина не затянута облаками. Но идти надо минимум пять часов. Группа, которая поднималась перед нами, страшно растянулась, последние спускались уже в темноте.
Самые спортивные из нас — Андрей Ольховский, Руслан Саповский, Денис Смыслов и Катерина Герр — предлагают выходить в час ночи. Раньше дойдем, быстрее спустимся. Мы давно разделились на две группы — тех, кто буквально вспархивает в дорогу и потом резво шагает, и тех, кто поднимается медленно, обстоятельно. Чтобы быть на вершине одновременно, решаем, что одни выйдут в час ночи, а другие в два — тогда мы должны сравняться.
Спать остается недолго, мы проверяем фонарики и флаги, свои и переданные друзьями, примеряем кошки, в которых нужно набрать последние 300 метров. Наши замечательные проводники-курды тоже делятся между двумя образовавшимися группами. С трудом объясняем: «Так нужно. Вдруг кому-то станет плохо и нужно будет спустить его вниз?» У нас появляется третий гид — повар.
В час ночи мы готовы к выходу. Мой фонарь отказывается работать, приходится держаться поближе к тем, кто с фонарями. Нас дружески напутствует Самвел Аветисян, который решает идти во второй группе.
Начинаем подъем. Первый участок — узенькая тропинка между огромными булыжниками — самый сложный. Даже хорошо, что темно — при свете мы бы ужаснулись, как тут можно пройти. Кислорода не хватает, идешь на автомате, хотя перед каждым шагом все равно нужно думать, куда ставить ногу. Время от времени помогаешь себе руками, чтобы перелезть через очередной булыжник.
Мы прошли всего ничего, а сопровождающий нас повар-курд, похоже, решает, что нужно дождаться вторую группу. Сидим на булыжниках. Глубокая ночь, температура минусовая, ветер лютует, а что хочет повар, непонятно. Безуспешно пытаемся объяснить ему, что мы готовы идти вообще без отдыха, потому что холодно так, что и минуту просидеть трудно, начинаем материться. Ничем не может помочь и говорящий по-русски Фета, который взял индивидуальную опеку над Зарой Аджемян. Наконец буквально отталкиваем упрямого повара и идем вверх. К счастью, нас догоняет вторая группа и восхождение теперь возглавляет самый адекватный проводник.
На подходе к леднику светает, мы надеваем кошки. Начинает теплеть. Каменистый участок абсолютно выбил нас из сил, многие задыхаются. Топаем по снегу, как по Луне, медленно передвигая огромные ботинки, цепляясь кошками за снег. Но вершина уже видна, она кажется так близко. Нас человек 12, остальные отстали на несколько часов. Тиграну Телунцу откровенно плохо, совершенно неожиданно его накрыла горная болезнь, всем нам за него тревожно.
Последний рывок. Разумеется, первым вспархивает Андрей Ольховский. Как истинный джентльмен, он останавливается в трех метрах от вершины и поворачивается к Катерине Герр: «Проходи, пожалуйста». Та и не подозревает, что это уже сам пик, Катя первой покоряет Арарат. Именно на нее в самом начале нашего путешествия в музее Параджанова в Ереване укоряющее указывал пальцем директор: «Женщина, и ты идешь на Арарат?!»
Мы подходим следом. Около семи утра, солнечно, холодно и невероятно радостно. Хохочем и обнимаемся с каждым, кто поднимается следом. Наконец вспоминаем про корпоративные флаги, пытаемся удержать их на ветру, ежимся от холода. Не сразу замечаем, что Виктория Добровольская, которая все время бодро шла впереди, как-то приседает на снег и совершенно меняется в лице.
Решаем, что пора спускаться вниз. Вика оседает на руках, теряя сознание. Толковый проводник в срочном порядке уводит ее вниз, а мы остаемся без гида вовсе, потому что наш повар отстал еще на каменистом участке, а Фета сопроваждает Зару Аджемян.
Спускаем на руках Тиграна Телунца, который в приступе эйфории размахивает флагом своей компании и явно не совсем в себе. Поднимается метель, и в одно мгновение видимость падает до нескольких метров. Вдалеке видим поднимающегося в одиночестве Артура Асмаряна и вместе с Катей Герр и Павлом Тихомировым решаем его подождать. Окончательно замерзнув, наконец встречаем Артура и все вместе начинаем спуск вниз. Сквозь метель видим Дениса Смыслова. Большую часть пути он прошел с Самвелом Аветисяном и его сыном Тиграном — они остались совсем без гида. Когда гид для них все же находится, Смыслов своим легким шагом уходит к вершине. Еще ниже встречаем Зару Аджемян с Фетой, а затем и Самвела Аветисяна с Тиграном.
Спуск длится около пяти часов. Мы теряем тропу — среди булыжников не всегда можно понять, куда идти. В середине пути, остановившись передохнуть, садимся на камень с Марленом Манасовым, которого горная болезнь мучает со вчерашнего дня. Его недоверие к курдам никуда не исчезло: «На вершине голова не болела, очень хорошо там было, а здесь болит. Это все потому, что на вершине курды далеко, а здесь уже близко!»
Спускаться не менее трудно, чем подниматься. Поддерживаем под руки тех, кому это дается тяжелее. Лагерь уже недалеко. Под руководством Дмитрия Самохина и Игоря Балабина объявляем акцию «Убери Арарат» и собираем в рюкзаки мусор. В лагере нас заботливо встречают сладким чаем. Падаем в палатки без задних ног.
Немного поспав, вылезаем наружу. Пытаемся рассчитать время, когда должны собраться все остальные. Денис Смыслов уже давно должен был спуститься, но его все нет. Вершина в темных облаках, там явно сильно метет.
Вспоминаем, что у Самвела Аветисяна с собой телефон, звоним. Оказывается, из-за метели на спуске потерялся Тигран Аветисян и Денис Смыслов остался с ними. Посылаем двух курдов-рабочих их искать, но тут радостный звонок извещает нас, что Тигран нашелся. Отозвать курдов мы не успеваем, и это даже хорошо: спускающаяся вниз Зара Аджемян с Фетой потеряли дорогу. После нескольких часов карабканья по булыжникам и льду гиду все надоело и он бросил рюкзак. Как раз в это время им навстречу шли двое курдов, которые помогли им спуститься в лагерь.
Совершенно без сил собираем вещи и спускаемся в лагерь-3200: наши палатки должна занять следующая группа восходителей. Ставший родным поющий повар встречает нас бараниной и водкой «Абсолют».
Наутро спускаемся к машинам в исходную точку, заваливаемся в гостиницу, где оставили вещи, и умоляем включить воду хотя бы в нескольких номерах, чтобы помыться.
Узнать друг друга совершенно невозможно! Три дня без мыла (роскошь!) заставляют оценить даже ржавый душ. Восторгаемся чистыми футболками друг друга и едем в город Ван, где отмокаем в одноименном озере и осматриваем армянский храм Святого Креста на острове Ахтамар — там в сентябре впервые за 100 лет пройдет служба по армянскому обряду. Мы все-таки полюбили курдов, все вместе пляшем до упаду курдские танцы в гостинице. Вальяжной походкой гуляем по Вану — очень чистые и в пляжных шлепках.
Не замечаем синяков на ногах, а покрытые коркой от ветра и солнца лица мажем из общей на всех баночки мази. Расстаемся, делая вид, что это на полчаса.
This browser does not support the video element.
Все материалы блога