Видеохудожник Илья Старилов: Я архитектор снов

Вы начинали свой путь как художник-дизайнер. Почему вдруг решили перейти от дизайна к видео-арту? Может быть, что-то не ладилось с графикой?

Меня с детства привлекала именно анимация и мультипликация. Моушен-дизайн  всегда казался мне чем-то очень вдохновляющим и невероятным, всегда хотелось заниматься чем-то подобным. Мне хотелось оживлять картинки и объекты реального мира — например, чтобы на улице стоял не просто дом, а какая-то движущаяся субстанция. Хотелось, чтобы в здании на улице благодаря моему искусству проявилась некая динамичная сущность, скрытая жизнь. Поэтому в один момент я начал заниматься настенной росписью, создавал граффити — мне не хватало пространства для самовыражения на бумаге. С этим связан целый период моей жизни. Затем я долгое время проработал на телевидении — пытался расширить пространство для творчества с помощью креативной работы, но потом телевизионный формат показался мне тесным. Захотелось выйти за рамки телеэкрана в большой внешний мир и ничем себя не ограничивать. Отсюда и возникло осознание, что я хочу заниматься именно видео-артом и видеомэппингом. Надо признать, это получается у меня лучше, чем настенная роспись.

С какими технологиями вы работаете?

С самыми разными. В основном это компьютерная графика. Я могу создавать что угодно — трехмерную графику, 2D-анимацию, рисовать иллюстрации, организовать и режиссировать киносъемку… Ограничений нет. Я считаю, что можно применять любые средства, они все прекрасны, главное каждый раз понимать, какую творческую задачу требуется решить. От этого зависит выбор средств и технологий.

Насколько вообще это родственные искусства — видео-арт и живопись? Не враждебно ли одно другому?

Я уверен, что они совсем не враждебны друг другу. Живопись и графика — это основополагающие элементы любого изобразительного искусства, а видео-арт, конечно, является таковым. Знание законов монументальной живописи очень сильно помогает при работе над видеомэппингом, тут пригождаются знания о перспективе, о том, как располагать и искажать различные фигуры в пространстве. Собственно, подход к видеомэппингу ничем не отличается от подхода к фреске.

Сложно ли создавать видеоинсталляции, делать видеомэппинг? Что это такое?

Видеомэппинг — это видеопроекция на трехмерный объект, расположенный в реальном мире. Такая видеопроекция создает иллюзию изменения этого объекта. Предположим, на улице появился огромный куб, и на него падают лучи моей проекции. Человек, идущий мимо, увидит, как меняются стенки этого куба, как они покрываются какими-то текстурами, как изменяются его поверхности, а внутри у этого куба раскрываются новые пространства. Видеомэппинг — это, в первую очередь, создание иллюзии внутри нашей реальности. Некий портал в другое измерение.

Сложно ли заниматься этим делом? Это зависит от конкретной задачи. Если мы говорим о больших проектах, то это работа большого коллектива, где работает целая команда: проджект-менеджеры, продюсеры, иллюстраторы, 3D-графики, 3D-модельеры, арт-директора, аниматоры, дизайнеры, генераторы сред и частиц. Если есть киносъемка, то с нами работает еще и киногруппа. Это почти всегда небыстрый процесс огромной и тяжелой командной работы. А если мы создаем какую-то небольшую видеоинсталляцию, то можно обойтись и одним художником, и это не будет ему в тягость. Но обычно мы работаем над довольно крупными проектами.

Сколько уходит времени на один такой проект?

Всегда по-разному. Если мы говорим о крупных командных проектах, то на их реализацию уходит от месяца до полугода. Необходимо найти концепцию, создать раскадровку, подобрать техническое решение, затем работа над основной часть создание контента, плюс видеоинженерам необходимо рассчитать, сколько видеопроекторов потребуется для воплощения нашего замысла, как их всех свести, выставить, чтобы лучи проекции расходились от них нужным образом, складываясь в единый рисунок. Но бывает и так, что нам критически важно безотлагательно реализовать крупный проект, и мы умудряемся сделать свою работу за три дня.

Сколько стоит один ваш проект?

Это самый сложный вопрос, который мне постоянно задают. Мне очень трудно на него отвечать, потому что здесь крайне много составляющих: сроки, объемы, другие детали... К тому же на цену влияет формат: 2D, 3D. Поэтому расценки абсолютно разные. Есть посекундный сценарий оплаты наших видеоинсталляций. Минимальный прайс на наши работы — от миллиона рублей. Верхней границы нет.

Что вдохновляет вас на создание сложных визуальных образов, тем более движущихся? Как они рождаются в вашей фантазии?

Зачастую вдохновение приходит от самой встречи с пространством, для которого мне нужно создать видеомэппинг. Стены и потолки, любые поверхности сами мне подсказывают, что и как должно на них смотреться. Леонардо да Винчи вглядывался в неравномерные поверхности каменных стен покрытых плесенью и трещинами, в которых он видел фигуры и образы — этот прием он называл «способом рассматривания». В принципе, я занимаюсь почти тем же. Мне достаточно посмотреть на стену, и воображение само дорисовывает на ней какие-то контуры будущей видеопроекции.

Большое влияние на мое художественное становление оказала мифология — я обожаю мифы всех народов, древние предания создали колоссальное количество сильнейших образов. В этот список можно включить Откровение от Иоанна — «Апокалипсис». А в чисто визуальном смысле вдохновляет кинематограф Дэвида Линча, различные знаковые структуры, эстетика трансгуманизма и мои собственные сны.

Ваш продакшн S+AR+HIVE — это в большей мере командная работа или всеми процессами в нем руководите вы? Тяжело ли сотрудничать творческим людям? 

Сложно объяснить, как работает наш продакшн. Это такой удивительный единый организм, который порождает сам себя. Я отношусь к нему как к коммьюнити  художников и продюсеров, не считая исключительно своим детищем. Любое сотрудничество должно быть построено на уважении, внимании и дружбе, и наш коллектив соответствует этому моему представлению о том, как должна работать компания. Когда внутри компании все держится на взаимопонимании, никаких сложностей в работе не возникает, даже над самыми сложными проектами. Мы все крайне творческие люди, и у каждого много амбиций и желания проявить себя, но я считаю, что правильное решение — это такое решение, которое принято коллективно, во время диалога. Поэтому мне совсем не трудно направлять свою команду. Творчество нас не уводит друг от друга, а объединяет.

Как вы относитесь к своему фантомному искусству? Ощущаете себя создателем хрупких иллюзорных миров, фокусником, который приручил свет и тени?

Безусловно, у меня есть ощущение, что я работаю с иллюзорным миром, со снами. Мне важно добиться такого эффекта, будто я воссоздал свой сон через видеопроекцию. Честно говоря, мне временами становится непросто отличить явь от сна, реальность от своего искусства. Как в фильме Кристофера Нолана «Начало», где главный герой пробирается в сознание других людей, когда те спят, и в финале уже не может понять, не застрял ли он в чьем-то сне навсегда. Я такой же архитектор снов, как герой этой кинокартины.

Какую свою работу вы считаете самой сложной и безумной в лучшем смысле этого слова?

Для себя я выделяю свою работу, представленную на показе Cartier в 2021 году в Санкт-Петербурге. Это происходило в Мраморном зале Этнографического музея. Тогда мне удалось объединить моду со своей любимой темой — мифологией. Это был роскошный проект.

Беседовали Алексей Черников и Дарья Подковырова