Почему они несчастны

Меня часто спрашивают на лекциях: вы давно работаете «на земле», в обычной детской поликлинике в спальном районе — скажите, с чем к вам сейчас чаще всего приходят родители? Поскольку спрашивают часто, я, разумеется, не раз и не два об этом задумывалась. И вот что по результатам своих размышлений хочу сказать читателям: да, пожалуй, сегодня есть две типовые истории. И вот как они выглядят.

История первая

Мы с самого детства отдавали сына в разные кружки, и он туда ходил с удовольствием. В три года знал все буквы, в пять читал простые слова. Я с ним много занималась, по заданиям логопеда, по пособиям и просто так. В школу он пошел хорошо подготовленный, в первом классе ему даже было скучновато, потому что он все это знал. В садике и началке его всегда хвалили: очень высокие способности и голова хорошая, хотя и отвлекается. Домашку делал преимущественно сам, и ему это было легко, ошибки были в основном от невнимательности. Но вот усадить за уроки — это всегда была проблема: попить, поесть, поиграть с кошкой или с братом, у бабушки что-нибудь спросить… на что бы ни отвлечься, лишь бы не начинать. А когда наконец сядет, так за пятнадцать минут все сделает. На все это уходило по три часа, иногда и по четыре. Сын уставал и раздражался, и я, конечно, тоже. Но результаты были на самом деле хорошие, четвертый класс он закончил на твердые четверки-пятерки, и учительница даже говорила, что ему бы можно школу и повыше уровнем.

В пятом классе у них появились новые учителя и кабинетная система, сын уже подрос и перестал мне покорно подчиняться, и тут-то все и посыпалось. Да еще и отец ему в начале шестого класса подарил новый смартфон (до этого он ходил с моим старым, без интернета и с тремя простыми играми), который тот два года выпрашивал. Тут уже совсем трындец настал: сын в течение года бросил и любимый теннис, и музыкальную школу, и робототехнику, которую сам когда-то просил. Учеба тоже ухнула вниз. С телефоном не расставался ни на минуту, а когда я этот телефон все-таки у него отбирала, делался как безумный и угрожал самоубийством.

Сейчас он в девятом классе. Изредка играет в футбол с ребятами во дворе, и больше никаких увлечений. Учеба почти на нуле, в прошлой четверти с трудом закрыли две двойки, я сама с учителями разговаривала, они все в один голос говорят: примите меры, у него же есть способности… А какие меры я могу принять? Телефон — священная корова, я даже заикнуться о нем не могу. На вопрос «А что ты вообще собираешься делать дальше?» отвечает: а мне все равно! Иногда кажется, что он просто глубокий инфантил и не понимает серьезности ситуации, а ведь в этом году экзамены! С такими учебными результатами его не возьмут ни в десятый класс, ни в приличный колледж. У меня расстройства сна, сижу на таблетках, а ему как будто и в самом деле все равно — играет по сети и болтает со своими друзьями. Когда задаю вопросы о будущем, злится и как будто отпихивается от меня (а иногда и прямо выталкивает меня из своей комнаты). Иногда мне кажется, что он все понимает, но в глубине души отчаянно боится и тоже не знает, что делать, и одновременно не хочет признать… А однажды вдруг сказал: ну а чего ты от меня хочешь, у меня же СДВГ, я тест в интернете прошел и все совпадает. Это еще что? Я с ним с рождения ходила к неврологам как по расписанию, и всегда вердикт был один и тот же: здоров. И способности у него безусловно есть, и я всегда старалась дать ему все самое лучшее, и уделяла достаточно времени. Как же так получилось?

История вторая

Я всегда хотела, чтобы у меня с дочерью были дружеские, равные отношения, наполненные уважением и принятием. Мне такого в детстве очень не хватало, и, может быть, поэтому я хотела ей это дать. Всегда интересовалась психологией и много по этой теме читала — как выстраивать отношения с ребенком, чтобы не подавить в нем личность и чтобы он чувствовал со стороны родителя полное принятие. Всегда старалась следовать всем рекомендациям. И у меня все как будто бы получилось — у нас с дочерью прекрасные доверительные отношения.

Даже не помню, чтобы заставляла ее что-то делать. Просто объясняла: смотри, как красиво, когда все чистенько или когда в тетрадке оценка — улыбающаяся рожица или пятерка. Это результат твоего честного и ответственного труда. Она соглашалась и всегда хорошо училась, была очень ответственной. Даже в детском саду воспитательница со смехом говорила: я на вашу Анечку всегда могу положиться! Если я что-нибудь забуду, она напомнит!

В начальной школе, помню, никогда не ложилась спать, если не сделаны уроки. Всегда все у нее должно быть хорошо, на пятерку. Я тогда говорила: да брось ты, поздно уже, сделаешь завтра или с утра. А она: нет-нет, я так не могу!

Все кружки у Ани только по ее выбору. На самом деле ей почти все нравилось, у нее всегда были разнообразные интересы. Но ведь сразу всем заниматься нельзя. Я ей просто объясняла про уровни образования (согласитесь, что кружок рисования в дворовом клубе и при Русском музее заметно отличаются) и рассказывала о том, что пригодится в дальнейшей жизни.

В результате она выбрала музыкальную школу (класс виолончели), курсы английского продвинутого уровня, и еще у них в гимназии есть «лаборатория проектов» — она с удовольствием ходит туда уже второй год. Раньше Аня занималась еще гимнастикой — с детства туда просилась и с трудом поступила в хорошую секцию, но оказалось, что ее физические возможности для этого вида спорта очень средненькие, кость широкая и рост великоват. Труда вкладывается много, а результат так себе. Она после соревнований сильно расстраивалась, и мы решили это оставить.

В шестом классе Аня поступала в гимназию — мы обе согласились, что в прежней школе образование не очень высокого уровня и она может больше. Сначала она немного скучала по той школе и по подружкам, но довольно быстро нашла себе новых и согласилась, что, да, в новой школе учиться намного сложнее, но гораздо интереснее.

Сейчас Анечка в десятом классе, у нее все хорошо и со школой, и с музыкой, и с друзьями. Правда, у нее все время болит голова, с утра до ночи, иногда сильнее, иногда слабее. Хотя наш терапевт утверждает, что такого просто не бывает, я своему ребенку верю. Иногда от головной боли ее тошнит, а в последнее время еще и живот начал болеть, обычно перед важными контрольными. Мы, разумеется, обследовались в диагностическом центре, но у нее не выявили ничего, что объяснило бы этот комплекс симптомов. Дочке очень тяжело, она все время уставшая и подавленная. Во второй четверти у нее было шесть четверок, и она так плакала: мама, я чувствую, что тупею, теряю позиции! Я ей говорю: Аня, это ерунда, главное не оценки, а знания, но она, кажется, мне уже не верит. А недавно сказала буквально следующее: мама, я боюсь взрослеть, я не знаю, что со мной будет, а иногда мне кажется, что я и жить-то не хочу. Представляете, как я испугалась? А два дня спустя вдруг приходит и говорит даже почти радостно, чуть ли не с надеждой: мама, а может, у меня депрессия! Я в интернете прочитала, и, знаешь, все совпадает. И именно вот эта радость так неприятно меня поразила… Старалась же изо всех сил, почему моя прекрасная девочка так несчастна?

***

Эти случаи на первый взгляд кажутся противоположными. Безответственный мальчишка, который вообще не хочет учиться, и гиперответственная девушка, расстраивающаяся из-за четверок. Мать, которая, пока могла, все контролировала, и мать, придерживающаяся самых передовых психологических взглядов, как будто бы с самого начала установившая равные, партнерские отношения с дочерью. На первый взгляд все именно так.

Но если не ограничиться «первым взглядом», а посмотреть на эти случаи более внимательно, то кажется, что все они (а я встречаю их в разных вариациях каждую неделю) об одном и том же.

Разумеется, я могу ошибаться. И сегодня хотела бы собрать мнения уважаемых читателей, которые наверняка сталкивались с похожими историями. Как вы полагаете, о чем это?

Вот несколько вариантов:

1. У юноши и девушки обычный подростковый кризис — всегда так было, ничего нового, тут и говорить не о чем.
2. Кажется, оба действительно больны (у мальчика — СДВГ, у девочки — депрессия), их надо полечить соответствующими таблетками под наблюдением профильного специалиста.
3. Все здоровы, но и у мальчика, и у девочки, и у их семей — серьезные психологические проблемы, причем в обоих случаях они разные. Какие?
4. Все здоровы, но и у мальчика, и у девочки, и у их семей — серьезная психологическая проблема, общая для обоих случаев. Какая?

Второй вопрос для приходящих ко мне семей даже существеннее первого: а что теперь делать?

Как вам кажется, уважаемые читатели, что можно предпринять в каждом из этих случаев?

Возможно, у вас даже был позитивный практический опыт (или негативный, это не менее интересно, ведь отрицательный результат — тоже результат)?

Письма с откликами присылайте по адресу [email protected]. Я их обязательно опубликую в своем блоге в рубрике «Люди пишут письма».

Пожалуйста, указывайте в начале письма ваше имя и откуда вы.

Спасибо!