Бильярд на гробах и желто-синие бездны. Как Ван Гог опередил свое время

Полотна Ван Гога очень экспрессивны, они отбирают очень много энергии и требуют большой концентрации внимания — можно устать и не заметить чего-то главного… Как правильно их смотреть?

Работы художников конца XIX века редко нарративны, они не транслируют конкретной объективной идеи и могут обходиться без множества деталей (если мы говорим о новых тенденциях времени, а не о салонных или гиперреалистичных картинах). Ван Гога не просто так считают предшественником или даже родоначальником экспрессионизма. Его картины — это воплощенное в красках чувство, эмоция. Отсюда — концентрированный цвет, сжатое пространство и даже время. Как только вы подходите к работам художника, это сразу заметно благодаря цвету, объемному мазку и слегка искаженному пространству. А значит, вы увидели главное, и скорее всего, даже не глазами. И концентрация тут не нужна — художник сконцентрировал все за нас сам.

Есть ли в работах Ван Гога какой-то интеллектуальный или метафизический подтекст, или это просто красивые виды? Что отличает мировоззрение Ван Гога от мировоззрения всех остальных художников?

Многие картины Ван Гога действительно притягивают цветом, сочетанием контрастных или близких по звучанию красок — возможно, это мы обозначим как «красивое». Но если углубиться, станет ясно, что все намного сложнее. Во-первых, ранние работы Ван Гога, то есть созданные между 1881 и 1886 годами, довольно сдержанны по цвету, как правило, это коричнево-серая палитра. Тематика таких работ — крестьяне, голландская беднота, мрачноватые городские виды. Самая известная картина этого периода, не пленяющая красотой цвета и образов, — «Едоки картофеля». В ней и социальный смысл, и отсылки к живописи малых голландцев XVII века, и к христианской иконографии (аллюзия на «Тайную вечерю»). В письмах к брату Тео Ван Гог неоднократно называет себя «звеном в цепи художников», ему интересно и важно как продолжать традиции своих предшественников, так и порождать новые. Предшественники — это не только малые, но и великие голландцы: Рембрандт и Вермеер, реалист Жан-Франсуа Милле и другие мастера середины XIX века. Ван Гог тонко чувствует характер героя, по-рембрандтовски подсвечивает черты лица так, чтобы через них показать и судьбу персонажа. Это вполне соответствует настроениям времени, многие художники шли этой дорогой.

Более узнаваем Ван Гог поздний, яркий, «желто-синий» — особенный и не похожий на других. Но и тогда его пейзажи, интерьеры, портреты наполнены символизмом, историческими отсылками, христианскими мотивами и, конечно, попытками выразить переживания через цвет. Скажем, о картине «Ночное кафе», где показан интерьер заведения с красными стенами, Винсент подробно пишет Тео, что это место, «где человек губит самого себя, сходит с ума или становится преступником», что он «хотел выразить пагубную страсть, движущую людьми». Дискомфорт и напряжение Ван Гог показывает через обилие режущего глаз красного в сочетании с зеленым. Газовые лампы, похожие на глаза, как бы «вибрируют» резким светом. Посреди бильярдный стол, отбрасывающий неправдоподобно огромную тень, — он похож на гроб. Все это о тревожных чувствах художника, его одиночестве, страхах и рушащихся надеждах. Меньше чем через два года Ван Гог покончит с собой в городе Овер-сюр-Уаз, и для прощания его положат на бильярдный стол в ресторане, который и теперь находится на первом этаже гостиницы, где Винсент провел последние 70 дней своей жизни. 

Подытоживая, скажу, что Ван Гог — это, конечно, и психологизм, и чувство, и личный символизм, и христианская иконография, и собственные переживания, выраженные через цвет, предметы и подачу образов. Каждый большой мастер обращается к этим категориям, и Винсент не исключение. Но каждый мастер при этом создает и собственный язык. У Ван Гога это точно получилось. 

До того как взяться за кисти и краски, Ван Гог был священником, опекал своих прихожан, кормил нищих, что очень не нравилось его церковному начальству. Как он пришел к искусству? Стало ли оно для него формой богослужения?

Прежде, чем стать священником, Ван Гог успешно продавал произведения искусства, служа в фирме своего дяди «Гупиль». Он блестяще знал историю живописи, а еще говорил на английском и французском языках. Постепенно остыв к этому роду деятельности, он начал работать в школе в Англии и тогда действительно решил стать священником, проповедником. Это вполне закономерно, если вспомнить, что Винсент — сын протестантского пастора. Однако он не поступил на теологический факультет — провалил экзамены (по латыни и греческому, что странно, ведь способности к языкам у него явно были). Священником он официально не был. Не желая отказываться от идеи проповедничества, Винсент решил стать волонтером. Без пасторского звания он все же был назначен проповедником в шахтерский поселок Боринаж в Бельгии.

Если вы читали роман Эмиля Золя «Жерминаль», то представляете, какие там царили нравы, нищета и упадок. Жизнь в стиле люкс для Ван Гога была не просто неприемлема, но и невозможна. Он жил в тех же условиях, что и его «паства». На его лице лежала та же угольная пыль, что и на лицах остальных жителей Боринажа. Отчаянное желание Ван Гога загнать себя в те же условия, в которых жили шахтеры, скорее, художественный образ из книжек Юлиуса Мейер Греффе и Ирвинга Стоуна. В действительности это было единственной его возможностью оказаться в диалоге с аудиторией, которая не была сильно открытой Слову Божьему. Проще говоря, выглядеть как шахтеры, есть с ними одну еду и спускаться в шахты — единственный способ пересечься с ними и достучаться до них. Вряд ли тут стоит видеть черты фанатизма.

В письмах Ван Гога прослеживается интерес к простому человеку, крестьянину, рабочему, уважение к труду — это проявление протестантских черт, но здесь же видели и социалистический настрой, что пугало церковное начальство. От греха подальше Ван Гога решили отстранить от работы. Не забываем, что «Капитал» Карла Маркса издали, когда Винсенту исполнилось четырнадцать. 1870–1880-е — это время, когда идеи марксизма начали витать в воздухе.

Об искусстве как о служении, наверное, можно говорить. Хотя не будем делать из Ван Гога исключительно подвижника и фанатика от искусства. В письмах к Тео Винсентом четко обозначено и много раз проговорено желание обучиться живописному ремеслу, чтобы зарабатывать на хлеб. Он много рассуждает о том, как нужно писать, чтобы картины отвечали характеру времени и были востребованными. Отчасти поэтому он начинает свой путь как реалист. В то же время художник создал автопортрет в виде буддийского монаха (1888 год), что говорит о восприятии им своей работы как миссии, бескорыстного служения. Он много писал о том, что не ждет от продажи картин богатства. 

История Ван Гога во многом пример «ошибки выжившего», ведь при жизни ничто не гарантировало ему даже малейшего успеха. Его грандиозная посмертная слава — результат случайности?

Ван Гог однозначно очень хотел и старался быть успешным. Большинство работ, написанных в Провансе, он отсылал брату, чтобы тот продал их. Другой вопрос, что это было почти безрезультатно. 1880-е годы — время больших перемен в живописи, но широкая публика с трудом принимала импрессионизм, что уж говорить о более радикальных экспериментах, частью которых как раз и была живопись Ван Гога.

Грандиозная посмертная слава придет к нему все же не сразу после смерти, однако случайности тут точно нет, все логично и закономерно. Летом 1890 года Винсент Ван Гог умирает. Через полгода умирает его младший брат Тео. Его вдова Иоганна начинает активно заниматься продажей картин шурина, пользуясь связями покойного мужа — директора филиала фирмы «Гупиль» в Париже. Это стало возможным, поскольку интерес к цвету в искусстве, его эстетическим возможностям нарастал. Вступая в соревнования с фотографией, так эффектно и быстро фиксирующей жизнь вокруг, художники осознали главную силу искусства — цвет, яркость. Потому и Гоген, и художники группы Наби, и будущие фовисты и экспрессионисты, и даже Кандинский в дальнейшем сделают ставки на цвет и не прогадают. Ван Гог фактически был первым, кто увидел в цвете такой потенциал. Он просто немного не дожил до того момента, когда цвет накроет с головой не только художников, но и зрителей, покупателей, которые оценили вклад Ван Гога, пусть и после смерти.

Первый успех работы Ван Гога получили в 1920-е годы, когда о художнике стали говорить немецкие экспрессионисты, увидевшие в нем предшественника. На известность художника для широких масс повлиял роман «Жажда жизни» Ирвинга Стоуна, опубликованный в 1934-м, и оскароносный фильм Винсента Минелли с Кирком Дугласом в главной роли, увидевший свет в 1956-м. Так что тут никаких случайностей — тот, о ком говорят художники, критики и коллекционеры, о ком написан бестселлер и снят блокбастер, однозначно важен и будет прославлен.

Человечество могло так и не заметить его искусства или любое по-настоящему гениальное явление рано или поздно получает признание? Сколько может быть в мировой истории таких Ван Гогов, о которых мы не знаем?

Не заметить искусство Ван Гога было трудно, ведь это не скромный затворник из забытого Богом поселения в горах Монголии. Хотя сила СМИ уже тогда неплохо себя проявляла и была способна раскрутить кого-то незаметного. Но с Ван Гогом иначе. Будучи братом руководителя крупнейшей фирмы по продаже искусства, приехав в Париж, Ван Гог быстро и легко попал в богемную тусовку. Он участвовал в выставках не только в Париже, но и в других городах, например в Брюсселе. Его картины вызывали интерес и уважение коллег. Есть история, как художник Анри де Тулуз-Лотрек, услышав критическое замечание о картине Ван Гога, вызвал критика на дуэль. Призвать критика к ответственности захотел и Поль Синьяк. Увидев работы Ван Гога на выставке в Париже весной 1890 года, Клод Моне назвал одну из его картин лучшей.

Я определяю гениальность вслед за моим учителем Арсением Дежуровым как способность сказать вслух то, о чем мы только собирались подумать. Если так, то да: Ван Гог — гений. Он вслух сказал о том, что картина, ничего не говоря словами, может кричать цветом и линией, рельефным мазком, гармонией или диссонансом цвета. Не успел Ван Гог уйти на покой, как в другой части Европы Мунк создал «Крик», а потом появились Кете Кольвиц, Отто Дикс, Эмиль Нольде и все те, кого мы называем экспрессионистами, кричащими через цвет и «поехавшую» перспективу. Отвечая на последнюю часть вопроса, скажу, что в XXI веке, если ты произнес вслух что-то важное, оно не останется незамеченным — важно, где и кому произносить.

Ван Гог уверял: если все вокруг говорят тебе, что ты не художник, ты должен заниматься творчеством еще неистовей. А вы бы посоветовали молодым людям, не получающим признания на художественном поприще, делать жизненную ставку на искусство в ущерб всему остальному? Вдруг среди них вырастет Ван Гог…

Советовать не буду. Но среди тех, кто сделал такую ставку, бывало немало успешных примеров. Хотя, сколько было неуспешных, мы не знаем — вот вам и «ошибка выжившего». Не будем забывать, что в наши дни успех приносит не только само искусство, но и биография. Чем она необычнее, чем имидж художника скандальнее, а жизнь драматичнее, тем больше внимания к его искусству. Шагал, Фрида, Дали, Поллок, Уорхол, Баския, Бэнкси, Ай Вэй-Вэй, Абрамович — это не только про искусство, это еще и про способность создавать исключительную биографию. Кстати, история про отрезанное ухо доказывает именно интерес публики к драме. Ван Гог, вероятно, все же отрезал всего лишь мочку уха, и об этом событии почти не говорили в течение десятилетий. А когда Ван Гог стал героем художественных произведений, важность отрезанного уха стала прямо пропорциональной известности мастера.

Ван Гога давно превратили в бренд и мем, его живопись активно используют в рекламе. Он был бы против этого, воспринял бы это как опошление и извращение своего творчества?

Это закономерное развитие жизни произведения «в эпоху его технической воспроизводимости», как писал Вальтер Беньямин. Произведение становится продающим брендом — это не только участь работ Ван Гога, но еще десятков или даже сотен художников. Есть понятие «кумулятивное преимущество» — это когда увиденное и запомнившееся хочется видеть снова и снова, чем пользуется реклама и все продающие что-либо компании. Отсюда магнитики, футболки, носки и прочее.

Вы, возможно, вспомните эпизод из «Доктор Кто», где в одной из серий Ван Гог приходит в наши дни на выставку своих работ и подслушивает, что говорит о них куратор. Куратор, конечно, заявляет, что Винсент — величайший художник на свете. Стоя рядом, Винсент плачет от счастья. Так что магнитики и «Звездное небо» в рекламе натяжных потолков — в том числе результат такого признания. И конечно, учитывая предыдущий тезис о драматичных эпизодах биографии, не забываем, что художник с неуравновешенной психикой и отрезанным ухом гораздо интереснее для обывателя, чем спокойный счастливый весельчак, в чьи привычки членовредительство не входило. 

Как вы в целом относитесь к такой «экспроприации» искусства маркетингом, к «креативной» рекламе, которая спекулирует на великом и прекрасном?

Отношусь как к чему-то закономерному и естественному. Но салфетки или носки с «Моной Лизой» и «Звездной ночью» не покупаю, а если дарят, не использую. Не могу вытирать кетчуп со стола «Моной Лизой», уж простите. Я понимаю, что реклама пользуется радостью узнавания, это и с музыкой так работает. Такая радость хорошо продается. 

Из-за чего он все-таки покончил с собой: депрессия взяла свое?

Как говорят биографы, с 6 июля 1890 года, то есть за три недели до смерти, в жизни Винсента все пошло наперекосяк. Тео сообщил, что он уходит из парижского филиала «Гупиль» и возвращается в Голландию. И без того хрупкая психика Винсента уже не позволяла ему смотреть в будущее хоть с какой-то долей надежды и оптимизма. Осознание, что он «навсегда останется тронутым» — примерно так он писал брату в одном из писем из Овера, — вероятно, усугубляло это состояние. Я не могу ставить Ван Гогу диагнозы — вариантов много, и никто не может утверждать, чем именно болел художник. Наверное, именно одиночество, невостребованность своих картин и отдаление самого близкого человека, брата, заставили его тогда попросить у хозяина гостиницы в Овере пистолет.

Считается, что последние слова Ван Гога — «печаль будет длиться вечно». Это так?

А были ли слова? В некоторых лекциях и публикациях часто речь идет о некой записке в кармане Винсента, извлеченной оттуда уже после его смерти. Однако в проверенных источниках именно такой факт не описывается, зато эта фраза есть в письме Тео к Элизабет Ван Гог, написанном через неделю после смерти Винсента. 

Произносил эти слова Винсент или нет — неважно. В других письмах много раз он повторял, как печаль одолевает его. Думаю, знать об этом нам просто необходимо для ощущения контраста между яркими, жизнерадостными картинами и глубокой тоской, жившей в сердце Винсента. 

Беседовал Алексей Черников