Художник Никита Макаров: Мне захотелось выйти из плоскости полотна в объемный мир

Много лет вы занимались живописью, а сейчас сосредоточили свое внимание на керамике. С чем это связано?

Всю свою жизнь я писал — это мой идеальный способ познания мира. У меня большой багаж больших и камерных выставок в разных частях света, более 250 работ в частных коллекциях. Могу с благодарностью сказать, что как художник я получил свое признание.

Два-три года назад возникло устойчивое ощущение, что на данном этапе я вполне состоялся как живописец. Мне нравится решать сложные задачи, и живопись была одной из них. Но «подул ветер перемен» — захотелось выйти из плоскости полотна в объемный мир. Начать высказываться новым языком — это безусловно вызов, мой новый личный вызов, который я искал. Хотя, конечно, переход художника от одной формы к другой не новый в истории мирового искусства. Сегодня я целиком поглощен керамикой: мой проект «Таинственный лес» буквально поработил меня.

Расскажите подробнее об этом проекте.

«Таинственный лес» — моя персональная мета-вселенная, волшебный мир сказочных существ и образов, выполненный в керамике и декорированный надглазурной росписью, золотом, платиной и кракле. Я создал собственную параллельную реальность, населил ее различными мифогенными существами, которые, кстати, теперь живут сами по себе, без моего участия: часть из них в частных коллекциях, часть — в интерьерах общественных пространств, часть — в мастерской.

Все началось пару лет назад, когда я решил «немного полепить». Желание наивное и простое, в детстве я очень любил это дело, создавал целые пластилиновые цивилизации, и вот решил вернуться в детство. Поработал — получились интересные формы. Как истинный живописец, я решил, что хорошо бы все это покрасить. Далее был весьма увлекательный процесс экспериментов на пути к идеальной поверхности через обжиг и работу с разными материалами. Затем последовал новый вызов — добавить фактуру и рельеф, больше мелких деталей, которые важны для образности моих персонажей.

Неожиданно и незаметно для меня самого получился большой, полноценный мир невиданных волшебных существ, которые живут теперь уже по правилам этой тонко устроенной мета-вселенной. Персонажи рождаются и синтезируются из фигур и образов разных культур: исконного русского ремесла, культуры Византии, средневековых сказаний и легенд. Референсы к ним я нахожу в археологии, тотемах, предметах культа различных религий.

В «Таинственном лесу» нет зла и коварства, у каждого героя персональная важная роль, каждый наделен уникальной суперсилой и имеет свою историю. Я создал персонажей, среди которых владыки озер, морей и леса, у них есть подданные, которые служат им верой и правдой, но исключительно по доброй воле, понимая большую значимость первых. Есть совсем крошки-персонажи, они выполняют микрофункции, но их роль не менее важна, потому что они наполняют «Таинственный лес» смыслом и значимостью, они прекрасны и невероятно милы.

В какой технике и с каким материалом вы работаете?

Я работаю с самыми тонкими керамическими массами, которые позволяют создавать ювелирные произведения, равных которым сейчас нет в художественном мире, потому что многие технологии утрачены, мастеров, которые ими владеют, единицы. Могу смело сказать, что мое искусство, искусство студии Makarov Ceramics, абсолютно уникально. Это белые глины, каменные массы, надглазурная роспись, золото, платина, игла.

Фэнтези как жанр сейчас на подъеме — в кино, литературе, анимации. Психологи говорят, что люди тянутся к фэнтези как к спасительному миру. Ваш «Таинственный лес» — тоже фэнтезийный спасительный мир?

Фэнтези — это всегда побег от реальности, доступный способ как для художников, так и для зрителя. Когда наступают времена, в которых тревожная, жесткая, агрессивная реальность не приносит гармонии, сбежать в выдуманный мир и жить там — естественно. Желание скрыться, найти для себя, пусть даже вымышленную, но зону комфорта, существовать в своем мире — понятно и объяснимо. В изобретенную вселенную можно впускать зрителя, словно обращая в свою веру. Масштаб такого нового мира во многом зависит от масштаба личности художника, от объемности выбранной темы и визионерского мастерства.

В живописи я тоже создавал свой идеальный «мир побега», но это был своего рода пассеизм — уход в прошлое. Мои работы в керамике сегодня — это выход в параллельную реальность: тут настоящее становится прошлым и тем самым обретает свою привлекательность, возникает момент обезболивания, становится легче дышать и жить.

Кто ваша аудитория? Кто выбирает ваши произведения?

Абсолютно разные люди, среди которых много молодых коллекционеров, то есть это не «старые деньги» и «проверенные» галереи. Часто приходят фонды, которые осознают ценность переосмысления традиций и сохранения культурного кода. Есть люди, которые вообще не коллекционируют искусство, но они интуитивно хотят видеть красивые вещи в своем интерьере.

Этим и прекрасно декоративно-прикладное искусство, его миссия — эстетика и культура быта. Как говорили древние греки, только возвышенное, только гармоничное, только эстетичное достойно человеческого восприятия, достойно наших чувств, рефлексии, нашего глаза. И конечно, это история про создание, не побоюсь этого слова, божественных вещей.

Как вам кажется, как публика выбирает своего художника? Как художник становится модным?

Механизмов, способных заставить полюбить человека, художника, вещь и даже процесс, множество. Но ни тренды, ни модные герои, создаваемые с помощью профессионального пиара, не умаляют масштаб личности художника. Они не адаптируют творчество под социум, а, наоборот, раскрывают сильные стороны, его уникальность и актуальность.

Зритель выбирает своего художника интуитивно, по внутреннему отклику на его творчество. И уже после этого импульса рождается интерес к выставочной деятельности и обстоятельствам рождения творчества. Никто не отменял человеческие пристрастия: «хочу», «нравится» и «мое». Вообще, «мое — не мое» — очень правильный подход. Я страстно собираю антиквариат и регулярно пополняю личную коллекцию предметами искусства по этому принципу. Повесил бы я Джотто или маленький обломок фрески дома? Да, безусловно. Повесил бы я Поллока? Вряд ли. Делает ли это Поллока плохим художником? Нет, не делает. Просто у нас разное видение этого мира, вот и все. Божественное начало у Джотто для меня очевидно, и, конечно, я хочу прикоснуться к нему, чтобы этот артефакт сделал меня сильнее, дарил свет, энергию, тепло человеческих рук и загадочную эманацию между художником и Богом, когда художник является лишь посланником.

На ваш взгляд, каково соотношение прагматичности и романтики среди коллекционеров искусства при выборе работ?

Думаю, все сильно зависит от личности и дисциплин, с которыми работает художник. Каждая дисциплина имеет свой коммерческий потенциал. Продать инсталляцию гораздо сложнее, чем красивый предмет быта, например. Потому что, если в первом случае ты можешь рассчитывать на покупку в среде культурных институций или коллекционеров, которые имеют достаточно средств и пространств для хранения и занимаются консервированием художественных высказываний для потомков, то предметы декоративно-прикладного искусства кажутся более доступными для широкой аудитории — их может приобрести любой, они служат украшением быта человека. А, как мы знаем, жилище человека — это своего рода визитная карточка, информация, по которой можно прочитать его эстетические, моральные и духовные предпочтения. Любой художник хочет оставить след в веках — каждый выбирает свой путь, свою дисциплину.

Какие работы есть у вас в личной коллекции? Чем вы руководствуетесь при выборе художника?

У меня много чужих работ, но я не покупаю современников — здесь я все же очень склонен к пассеизму. Мне нравится театр, я преподаю сценографию в ГИТИСе, в мастерской, которую раньше вела Наталья Нестерова. Мне нравятся театральные эскизы конца XIX — начала XX века. Я собираю графику и живопись этого периода. Еще мне очень нравится русское деревянное зодчество, крестьянское искусство, искусство русской деревни, практически уничтоженное. Я собираю, абсолютно не руководствуясь ценностью этих произведений, херувимов, резных ангелов, церковную скульптуру, различные предметы: прялки, векошки, заборки, филенки, расписанные мастерами Русского Севера.

Беседовала Мария Маханова