Здесь и далее сцена из спектакля «Родинки»
Здесь и далее сцена из спектакля «Родинки» Фото здесь и далее: пресс-служба РАМТа

Пространство Белой комнаты словно создано для того, чтобы говорить о личном и сокровенном. О том, что не озвучивается с большой сцены, но важно проговорить в доверительной атмосфере. Ведь самое глубинное — это часто невысказанная боль.

Для поколения нынешних 30–35-летних эта боль имеет вполне понятные причины. Конфликт «отцов и детей» стар как мир, но именно дети 90-х — те, чье детство пришлось на слом эпох, распад одной страны и становление другой. Спустя годы взросления, терапии и осознания себя они обрели собственный опыт, желание и возможность высказаться о травмах своего детства, проговорить свою боль в отношениях с родителями. Спектакль «Родинки» — это попытка осмыслить этот опыт и поделиться им.

Дмитрий Изместьев занял нишу, которая при всем разнообразии репертуара театра оставалась свободной. Аудитория его спектакля — взрослые люди, успешно прожившие первую часть своей жизни, вырвавшиеся из нужды и лишений своего детства, создавшие семьи и, возможно, даже приводящие детей в РАМТ на «Кролика Эдварда» или «Томасину», но в глубине души так и оставшиеся травмированными детьми 90-х. Да, мы ходим к психологам, однако наши родители по-прежнему настаивают: «Ну, а что такого?», «Тогда все так жили, зато хоть не голодали».

Режиссер тонко чувствует грань между внешним успехом взрослых детей 90-х и их внутренним состоянием, где бездны темной энергии загнаны на самое дно. «Родинки» — попытка достать подавленные в детстве эмоции из глубин души. Так, в начале спектакля герой Антона Савватимова сравнивает родинки на теле с душевными ранами, которые можно «пересчитывать». В одной из сцен актер, снимая овечий тулуп, напоминающий форму вертухаев в системе ГУЛАГа, словно скидывает тяжелое прошлое и начинает внимательно рассматривать себя — какой он внутри, под этим тулупом: свои ладони, руки и ноги, недоумевая, откуда и когда на его теле появилось так много родинок.

Белая комната РАМТа украшена белыми шариками, которые висят под потолком. В углу у входа свалена большая куча мягких игрушек, опутанных светящимися огоньками елочной гирлянды, порой напоминающей колючую проволоку. Слева от зрителей у колонны примостилась садово-парковая лавочка, а перед ней — до боли знакомые две клумбы из автомобильных покрышек, сверху намазанные цветной масляной краской. Еще недавно такие клумбы были в каждом дворе — «красота от бедности».

Спектакль представляет собой сборник отдельных историй, новелл, не связанных общим сюжетом, — такой густой «кисель» из воспоминаний человека 3–8 лет. Антон Савватимов вместе с Дарьей Рощиной разыгрывают в лицах детские страхи и ощущения, обиды и крушения идеалов. Подыгрывает им третий персонаж спектакля — живая музыка, за исполнение которой отвечает приглашенная актриса Анна Сазонова.

Истории, рассказанные со сцены, свидетельствуют об очень разном по обстоятельствам, но одинаково травматичном детском опыте. Этот опыт обезличен — мы не знаем имен и судеб конкретных персонажей.

Зрителя одинаково трогает и история девочки из 1960-х, вспоминающей о страшном путешествии по коридору огромной коммунальной квартиры, где нужно обязательно выключать за собой свет и идти на ощупь в темноте, и рассказ другой девочки — живущей уже в поздние 1980-е, но испытывающей иной страх: «Просить нельзя, это некрасиво и недостойно» — тот самый еще советский принцип, сформированный послевоенным временем, переданный сначала нашим бабушкам и мамам, а через них — и нам.

История о клоуне-игрушке, из-за которой «сломалась» девочка, привыкшая не просить у родителей, вызывает у половины зала комок в горле. Дарья Рощина филигранно, со спокойным лицом, отыгрывает эти воспоминания, «вскрывая» жестокость поколения родителей, и лишь по микродвижениям кистей рук угадывается уровень внутреннего напряжения актрисы.

Антон Савватимов так же отстраненно и беспристрастно рассказывает историю мальчика, чьи родители в разводе, о том, как папа подарил ему игрушечный корабль, лучше которого не было на всем белом свете. А на следующий день мама, отводя глаза, сообщила, что их квартиру ограбили и украли самое ценное — папин подарок. Когда на следующий день мальчик пошел выкидывать мусор, под его ногой что-то хрустнуло — оказалось, маленькая корабельная лодка…

Создатели спектакля выбрали эмоциональный подход: актерская игра сочетается с музыкальными номерами, завершающими каждую историю. Этот прием явно воздействует на зрителя. Сама форма, не говоря уже о содержании, вынуждает зрителей сочувствовать героям. Нарочитый прием, который кому-то покажется слишком очевидным. Но для тех, кто испытал в своей жизни нечто подобное, «Родинки» станут отличной альтернативой психотерапии, когда осознаешь, что больно делали не одному тебе, что проблема носила системный социальный характер.

Спектакль не ставит перед собой задачу открыть новые горизонты, а скорее отражает знакомые многим реалии: в семьях прошлых поколений любовь родителей к детям часто была условной, требовала заслуживания, а психологическое давление считалось допустимым методом воспитания. Последствия этого многие ощущают и во взрослой жизни.

Но даже если не все готовы к долгому пути терапии, в РАМТе можно найти свою порцию поддержки. В финале «Родинок» актриса Дарья Рощина предлагает каждому, кто в этом нуждается, теплые объятия — как напоминание о том, что боль можно разделить, а понимание и сочувствие существуют.

Автор: Анастасия Ильина