К сердцу прижмет — к черту пошлет. Каким получилось «Архстояние-2023»
В Никола-Ленивце завершился крупнейший фестиваль ленд-арта, который в этом году предлагал заглянуть за горизонт времени и поиграть в предсказания, используя для этого преимущественно исполнительское искусство. «Сноб» делится своими впечатлениями от увиденного
«Если черный петух выйдет из леса, сгинут с земли все темные бесы» — так звучала одна из кричалок, которую придумала аут-группа «Муха» для того, чтобы провожать и встречать самого настоящего черного петуха. С проводов птицы в лес стартовало «Архстояние», а его встречей в 4 утра и кормлением караваем символически завершилось. Быстро ставший символом фестиваля, отпущенный гулять по территории парка петушок мог встретиться гостям в любой момент. Хозяева птицы предлагали мысленно задавать ей свои вопросы и призывали воспринимать любое действие как знак.
В парке Никола-Ленивца развернулось десять арт-кемпов, где художники общались со зрителями. Например, в кемпе фонда «Сфера» художники Анна Фобия, Миша Бурый, Дарья Неретина и Лена Четверик проводили мастер-классы и показывали свои новые работы. Гости приговаривали: «Как сделать дырочки в картоне? Можно найти петуха и попросить его клюнуть».
Общая тема мероприятия «Игра в предсказания» нашла выражение в разных форматах, в том числе в прогулочных перформансах. Один из самых впечатляющих сделала команда выпускницы Дмитрия Крымова, лауреата «Золотой Маски», Этель Иошпы, превратив пятую главу пушкинского «Онегина» в иммерсивный спектакль с элементами народного театра «Сон Татьяны. Гадание». Это невероятное мистическое действо, герои которого вместе со зрителями прошли путь от палаточного лагеря до архитектурного объекта Ротонды, одного из первых в парке, и лесной чащи. Актрисы театра «Пух и прах» в длинных рубахах исполняли пластические этюды, стоя на тонких перилах у лесных тропинок, неслись по густой грязи под ливнем во время обрядов и шествий, замирали у арт-объектов в абсолютном трансе. Ребята исполняли роль духов и сущностей в самых невероятных масках: зверолицые, птицеголовые, рогатые. Кульминация действа — застолье чудовищ из «Евгения Онегина» в лесу, до которого зрителей провожали почти как медведь Татьяну во сне. Удивительный реквизит, музыка Петра Айду и Антона Светличного и лесное измерение вместе работали так, что за масками уже не виделись люди, пир духов словно происходил наяву. Зрители завороженно принимали дары от героев, хотя этого делать нельзя: согласно примете можно остаться в потустороннем мире навсегда.
Разные художники переосмысляли в том числе женские образы. Например, кукушку — символ, используемый в спектакле, славяне связывали с вдовицей, которая сама сжила своего мужа со свету и спрятала тело под мостом. Так, в работе по ткани Лены Четверик в шатре фонда «Сфера» коварная «женщина земная» вырывается из кокона и, словно мед, манит своим нагим телом пчел вокруг. В мифологии художницы Ульяны Подкорытовой ползет по полям «Архстояния» существо любви «Косандра» — большая плетеная коса, которую художница вместо брачной символики наделила функцией материнской заботы. Каждый мог присоединиться к довольно бойкому, несмотря на тяжесть ноши, шествию и пронести косу. Периодически делегация с косой ложилась на землю, но не для отдыха, а только чтобы возглавляющая всех художница протяжно подудела в трубу, которая издавала глухой землистый звук.
Художник Даня Пирогов, резидент Открытых студий «Винзавода» и участник кемпа ЦСИ «Сияние», в свое время строил башенки для птиц для фестиваля «АртЛуга» в Нижегородской области, а теперь — соорудил из веток в Никола-Ленивце скульптуру-цветок «Незначительное», напоминающую то ли срубную кладовую, то ли дом для духов. Важный посыл художника — обращать внимание, поглощенное громкими новостями и мишурой, на детали и незаметные мелочи, сужать взгляд. Как оказалось, у его цветка есть менее крупные соседи в прилесках. Реальность действительно в глазах смотрящего. Об этом в том числе на фестивале размышляли команда Института бизнеса и дизайна B&D, презентовавшая «Солнечный калейдоскоп», и художница Катя Рыблова в своей работе «Горизонт видимости».
«Что же такое реальность? Что в вас женского и мужского? Гусь свинье не товарищ, а кто товарищ?» — эти и другие вопросы задавали зрителям поэты молодежной студии «Центра Вознесенского» на перформансе в «Павильоне Заблуждений». Конструкцию, завешенную белым тюлем, без окон и дверей построили Ирина Корина и Илья Вознесенский. В павильоне прозвучали личные, полные разочарования стихи: «И насколько все нынче гаже, хуже, ниже и даже реже — пусть мелодия песни та же, но порыв и идея где же?»
Важная часть ежегодного фестиваля — музыкальная программа. Ночные концерты проходили как будто где-то в другом пространстве-времени и порождали между участниками фантастические навигационные диалоги в духе «поди туда — не знаю куда». В одном из таких шествий обратно от сцены к палаточному лагерю люди делились, что многое на фестивале «пропитано духом русского хоррора», а от концерта группы Shortparis «хотелось стоять молча и плакать». Но никто не обещал сплошного праздника.
Танцевальное представление по мотивам постановок Мерса Каннингема от хореографа Ольги Цветковой выглядело как щемящая метафора умирания: танцовщицы в черных трико изображали победу высоких технологий над магическими практиками. Пропитанная невероятной энергией пьеса «Пиродрама» Владимира Гординского для 16 исполнителей на ударных и огня как полноценного участника перенесла многих зрителей в почти ритуальное, одуряющее состояние. На поляне в окружении деревянных вигвамов состоялось довольно опасное, хоть и ослепительно красивое действо: под пульсирующие звуки барабанов жгли расставленные рядом кострищи. Финальный перформанс «Погружение капсулы предсказаний», в которую все участники могли вложить пожелание, чтобы вынуть его через 27 лет, сопровождался пением плакальщиц и поливанием зарытых надежд водой.
В языческой обрядовой традиции, с которой все же крепко связана мифология «Архстояния», допускается текучесть представлений о беде и благе, живых и мертвых, а еще отсутствии добра и зла в привычном понимании. Например, одна из интерпретаций хоровода — обряд уничтожения и вихря («свадьбы чертей»), но он же является символом завершенного творения, исцеления и вечного времени. «Архстояние» становится местом, где можно и поводить хоровод, и перепрыгнуть через костер, и молча или с криками постоять на концерте, и отпустить прошлое, бросив отжившие прописанные сценарии в вазу для сжигания, а затем, может быть, не в пример пушкинской Татьяне, взаимно влюбиться.
Автор: Анастасия Петракова