Кричащие краски загадочного континента: что нужно знать об африканском искусстве

Русская культура время от времени обращается к Африке — тут можно вспомнить и Пушкина, и поездки Гумилева, и культивируемую в СССР дружбу с Африкой. Сейчас мы снова уделяем ей большое внимание. Это связано только с политической повесткой или нас влечет какой-то давний глубинный культурный интерес?

Виктория Шарова: Я бы сказала, что это расширение взгляда, преодоление стереотипного и одномерного понимания другой культуры. И это глобальный тренд, затрагивающий не только Африку и Россию. Если все-таки говорить про нас, нам сегодня становится понятно, что Африка — не только что-то увиденное на советских плакатах и почтовых марках. Это другое мышление, другой взгляд на устройство мира.

Мария Дубодел: Действительно, такой интерес у русских писателей и художников был. Наша выставка начинается с работ Александра Яковлева, художника, который в 1924 году отправился в экспедицию по Африке. Эту поездку, кстати, организовала автомобильная компания Citroën. Наша выставка строится вокруг этого путешествия и начинается с авторских литографий Александра Яковлева и сангин, созданных Василием Шухаевым, его близким другом.

Как жило африканское искусство в условиях колонизации? И как оно осмысляло эти процессы?

Во-первых, мы ничего не знаем об искусстве Африки в тех формах, в которых оно существовало несколько веков назад. Оно в принципе не сохраняется в их природных условиях — там ведь множество различных насекомых, которые просто съедают предметы искусства. Эти предметы создавались в основном из натуральных материалов: древесины, травы, пальмовых крон…

Во-вторых, все искусство того периода, основанное на культах и обрядах, было очень закрытым, поэтому оно осталось непонятым для колонизаторов. При этом африканцы очень часто создавали различные артефакты для продажи туристам — всевозможные маски, статуэтки… У нас есть ошибочное представление о том, что это и есть их искусство. Но это не так. Это сувенирная продукция, а не сакральные предметы африканцев, которыми они пользовались во время проведения обрядов и в быту. На выставке можно увидеть как сувениры (например, статуэтки в форме антилоп, сделанные в Заире в 1960-х), так и реально необходимые в африканском быту предметы (веялка для зерна в виде блюда из Республики Чад полувековой давности).

В основном в России Африка ассоциируется с масками. На самом деле в Африке всего несколько городов, в которых люди используют маски для своих ритуалов. Это совсем не общепринятая для них история. А в наших коллекциях практически нет настоящих ритуальных африканских масок. Они не такие красивые, как сувенирные, и наши экспедиторы не были в них так заинтересованы.

Все, что мы узнаем сегодня об искусстве Африки, добывается во время экспедиций в ходе общения с племенами. Приходится говорить с ними на их языках, быть чуткими, чтобы по крупице добыть информацию. Кураторы некоторых выставок сейчас пытаются «европеизировать» африканское искусство — то есть для своих проектов и выставок они подбирают работы таких африканских художников, которые заведомо были бы понятны людям с разным культурным бэкграундом. Но это неправильно, конечно. Кстати, в нашей выставке принимают участие африканские художники, которые работают с фотографией.

Хочу продолжить колониальную тему. В каких формах африканское искусство может служить средством социальной или политической критики?

Африканские художники в большей степени обращаются к внутренним проблемам своих стран и племен. Они переосмысляют свою идентичность, рефлексируют над потерей своего дома, гражданскими войнами и другими обостренными ситуациями, связанными непосредственно с их первичной средой. А вот к большой политике художественного интереса они не проявляют, хотя, конечно, болезненно реагируют на многие мировые события.

Часто африканское искусство ассоциируется в первую очередь с примитивизмом. Оно примитивно?

Я бы не стала называть африканское искусство «наивным», как это порой делают. Даже африканские маски — это очень тонкие детализированные работы. Все, что они делают на продажу, продумано до мелочей и тончайше расписано. Не говоря уже про их бытовые предметы.

Как современные африканские художники заявляют о своей культурной и этнической идентичности? Они не стремятся сократить дистанцию с европейцами?

Для них чрезвычайно важно культивировать свою идентичность. Их интерес, как мы уже говорили, направлен на собственную историю, на историю страны, племени, семьи. Самое важное для них — обращение к корням и взаимосвязь людей.

Однако сегодня африканское искусство направлено и на переосмысление своих традиций. Оно не хочет казаться герметичным и проявляет себя так, чтобы мы не думали о нем стереотипно, приоткрывает для всех свои тайны, чтобы в том числе и европейцы смогли расслышать его голос. Современные африканские художники очень открыты к диалогу и сотрудничеству, с нами они взаимодействовали с большим обоюдным интересом.

Сталкиваются ли африканские художники с какими-то сложностями сегодня? Достаточное ли внимание в мире уделяют африканскому искусству?

Коммуникация с ними налаживается. И не только с ними — такая же ситуация с иранскими и индийскими художниками, например. Новейший тренд в сфере искусства и культуры — «внимательный взгляд», бережное и внимательное отношение друг к другу. В мировом художественном сообществе сейчас все друг друга поддерживают, даже те социумы, которые прежде были взаимно закрыты. В России сейчас идет похожий процесс, направленный на исследование искусства и культуры малых народностей. И, кстати, про Африку мы сегодня знаем даже больше, чем про некоторые свои регионы. Внимательный взгляд на Африку помогает нам работать со своей культурой, делает уважительнее к самим себе.

Цифровые технологии, распространение нейросетей и новых медиа как-то влияют на африканское искусство, оно переходит в эти новые экспериментальные формы?

Не сказать, что оно диджитализируется. Какие-то художники пробуют эти форматы, как и везде, но пока рано говорить о глобальном развороте.

В чем коренное отличие сегодняшних нас от них?

Африканцы чрезвычайно любят яркую кричащую одежду. В Танзании даже мусульманки носят хиджаб не черного цвета, а, например, цвета фуксии. Любая религия у них смешивается с местными языческими традициями. При этом цвета у них имеют символическое значение. Они верят в самые разные вещи, наделяют их сакральным измерением. На своих телах зачастую пишут «аффирмации», отгоняющие злых духов. Каждое движение и каждый звук для них обладает магической — или хотя бы символической — силой.

Беседовал Алексей Черников