1000 лопат угля в день. Как живут люди исчезающих профессий

«Главный навык трубочиста — не вешать нос»

Константин, 35 лет, Москва

Я сначала был полицейским, потом кровельщиком, потом официантом. Это лучше, чем быть полицейским — в правоохранительных органах мне много чего не понравилось; в особенности то, что я не видел результата своего труда. Да и зарплаты были крошечные.

Однажды я решил сделать себе печь в бане. Дело затянулось на целых три года: я много читал о печном деле, ходил к мастерам, посещал семинары. Мне помогал отец — он много лет посвятил печному ремеслу как любитель. Я в детстве не придавал значения его увлечению, не думал, что меня это затронет. Отец рассказывал, как подготавливать материал, как и где искать глину.

Можно было пойти на курсы, там быстро бы набросали верхов о ремесле, но это не очень надежно. Самый верный вариант — хоть немного поработать подмастерьем. В интернете есть несколько сообществ печников — и печники довольно дружные, в отличие от других строителей. Они все друг друга знают, стараются делиться навыками, следят за своей репутацией. И я устроился подмастерьем, набрался навыков у достойного мастера.

Вскоре мы с отцом сложили печь в бане. Я был счастлив. А потом я стал работать печником, делал камины и печи дачникам. Мне нравится моя работа: я вкладываю в нее душу. Это не как на заводе: пришел — отработал — ушел. Здесь ты можешь посидеть подольше, подумать, как сделать лучше, красивее, эффективнее.

В какой-то момент меня стали просить прочистить дымоходы. Так я стал еще и трубочистом. Не каждый печник — трубочист. Это отдельная непростая профессия. Наверное, можно сравнить эту пару с футболистом и хоккеистом. Что-то они делают похоже, но все равно правила игры очень разные.

Дымоход необходимо чистить раз в год. В нем скапливается много гари, а это может привести к пожару. Трубочист — грязная работа, но очень нужная. Меня вызывают, я поднимаюсь на крышу, и с помощью инструментов изучаю состояние дымохода — все вертикальные и горизонтальные полости. Затем по всем каналам прохожу щетками. Нужно быть ответственным и внимательным, важно не пропустить место, которое могло бы стать источником возгорания.

Спускаться в дымоход мне не приходилось — у наших каминных труб не очень большое сечение, в отличие, например, от Англии. У нас все как-то поменьше.

Работа у меня востребованная. Не настолько, конечно, как было когда-то, но все-таки моя профессия нужна. Не нравится мне только одно: заказы не постоянные. Периодически приходится искать подработку. Поэтому главный навык, которым должен обладать трубочист, — не вешать нос.

«Я разбиваю изделия, которые не отражают меня»

Иван, 30 лет, Вологда

Я искал свою профессию 15 лет. Занимался музыкой, был строителем, сторожем и много кем еще. Это был сложный путь поиска себя настоящего.

Я решил, что к тому моменту, когда мой старший сын пойдет в первый класс, я должен наконец определить, кто я такой. Чтобы, когда сына спросят, кто его отец по профессии, он мог бы уверенно что-то сказать.

Но время шло, и я почти отчаялся. Я разговаривал со многими людьми, которые нашли себя, спрашивал у них: как, ну как вы это сделали? И никто не давал ясного ответа.

Какое-то время я продавал китайский чай, и меня пригласили на чемпионат чайных мастеров. На этом соревновании я собирался заваривать только пу-эр, и мне очень захотелось использовать для этого по-настоящему эксклюзивную чайную утварь — я обратился к гончару за ее изготовлением.

В мастерской я поймал странное ощущение, что я чувствую себя там как дома. Я вдруг спросил моего будущего наставника: а в ученики возьмете? Он сказал: без проблем. А если буду заниматься серьезно — он будет учить бесплатно. Я сел за гончарный круг, и вскоре что-то стало получаться.

Техника работы за гончарным кругом важна, но не менее важен момент ее ухода на второй план, когда она становится инструментом, как и в любом другом искусстве. Для меня гончарное искусство — это постоянный поиск самого себя, в каждом из предметов, которые я делаю. Я часто разбиваю изделия, которые не отражают меня настоящего.

Традиционной керамикой я практически не занимаюсь, ориентируюсь больше на современные тенденции в дизайне интерьера и декоративно-прикладном искусстве. Мастеров традиционной керамики, возрождающих и бережно сохраняющих это дело, в нашей стране достаточно. А есть отличные художники-керамисты, которые сделают вещь под любой интерьер, но современную. Здесь и проходит водораздел: есть традиционное гончарство и есть декоративное, есть «традиционщики», а есть «современники».

Я вижу своей задачей адаптировать формы традиционной русской керамики к современности, сделать их актуальными для современной интерьерной среды. Как, например, произошло в Японии, Корее, других азиатских странах, традиционная керамика которых выглядит очень современно.

Думаю, что я справлюсь с этой задачей, как справился с предыдущей. Я нашел себя, и мой сын может уверенно сказать, что его отец — гончар.

«Я пофигист, поэтому остался работать на мельнице»

Михаил, 26 лет, Юсьва

Я работал оператором дробильной установки зерновых кормов. По-простому — мельником.

Пошел на мельницу в девятом классе. Родители давали деньги, но мне не хватало, хотелось одеться-обуться получше. Свой кусок хлеба — он свой. Днем я учился, а вечером ходил молоть зерно. После девятого класса пошел в ПТУ, отучился на тракториста широкого профиля. Но все это довольно сложно. Я в слове из трех букв делаю пять ошибок. Я человек такой — пофигист. Поэтому остался работать на мельнице.

Работа непростая и с совершенно дурацким графиком: выходных не было вообще, я работал семь дней в неделю. Встаешь в шесть утра, приходишь домой в пять вечера. Но нужны были деньги — а получал я тысяч пятнадцать.

Сейчас классических мельниц с лопастями уже и не осталось. Мельница, на которой я работал, старая, советская. Нормальных очистных установок для воздуха не было. Поэтому мне пришлось уйти с работы — врачи запретили продолжать.

«Тех, кто правильно делает бочки, — единицы»

Виктор, 45 лет, Ростошь

Бондарем я стал случайно. 20 лет назад работал на пилораме, нам заказали паркетную доску, мы привезли, а заказчик отказался. Стали думать: куда девать целую машину дерева? И решили делать бочки. Сначала не получалось. Стали выяснять, почему бочка разваливается, почему протекает, почему вообще не похожа на бочку. Оказалось, что паркетная доска просто не подходит в этом деле.

После пилорамы я устроился в мастерскую бондарных изделий в Москве. В те годы бондарное дело в России было совершенно не развито. Да и сейчас, откровенно говоря, мало хороших мастеров. Тех, кто правильно делает бочки, единицы. Процедуру правильного изготовления можно найти в интернете, но ее практически не придерживаются. Например, не обжигают стягивающую древесину клепку, а это нужно делать обязательно, чтобы снять с клепки напряжение — иначе бочка при перепаде температуры лопнет. Или еще хороший пример: мы сушим бочки от двух месяцев до года, это по правилам. Все соки из древесины должны выйти. А многие компании просто отправляют бочку в сушилку и через пару недель ее достают.

Чаще всего бочки покупают под спиртные напитки и соленья. Через два-три месяца, проведенных в дубовой бочке, коньяк сильно изменяется. Это не значит, что наш заказчик — обязательно состоятельный человек. Достаточно того, чтобы ему не нравился вкус магазинного алкоголя и он стремился его улучшить.

Бочки берут бары и кафе, чтобы создавать антураж. А бывали и интересные случаи: как-то большую бочку купили альпинисты, чтобы складывать в нее снаряжение.

Родные сначала удивлялись, почему я стал бондарем, а потом привыкли. Мне очень нравится работать с деревом, я бы не поменял эту работу ни на какую другую.

«Кочегару нужно много работать головой»

Сергей, 44 года, Барнаул

Быть водителем автобуса мне надоело, и я стал кочегаром. Кочегарил много где — в «РЖД», в «Горводоканале», в газовой и угольной котельных. Сейчас на некоторых предприятиях есть автоматические устройства, которые сами дробят уголь и закидывают его в котел, а ты только следишь за этим процессом. Но такое есть не везде, в котельной, где я работаю, все нужно делать вручную. В час мне нужно закидывать по 100 лопат угля в топку. Все это сгорает, и к вечеру, к концу смены, весь сгоревший уголь нужно вычистить и на себе вытащить. Очень помогает спорт: я подтягиваюсь 25 раз, на брусьях отжимаюсь до 40 раз.

Мне моя работа не то чтобы нравится — нормально себя чувствую. Но все же никому не говорю, кем работаю. Кочегара считают кем-то вроде дворника, профессия не самая престижная. Но, в отличие от дворника, нужно много работать головой. Не каждый сможет быть кочегаром. Нужно знать много чего: следить за давлением, за состоянием труб, за подачей воды.

Работаю я сутки через трое. И продолжаю водить автобус, так что на жизнь хватает. А вообще я собираюсь выучиться на крановщика и поехать в Магадан.