Сергей Беседин: Терапия

У Козлова украли в автобусе телефон. Ну, украли и украли, делов-то. С кем не бывает. Но, так как его лишь неделю назад подарил любимый племянник, Козлов закусился и пошел подавать заявление в полицию.

За стеклом в замызганном помещении сидел сержант и что-то писал, не поднимая головы.

— Заявление хочу подать, — проблеял Козлов трагически, — телефон сперли.

— В восьмой кабинет, — буркнул сержант, так и не взглянув на посетителя.

В восьмом кабинете обнаружился солидный седой мужчина в очках и белом халате.

— Простите, я ошибся, — смущенно пробормотал Козлов. — Я с заявлением… телефон украден у меня.

— Нет, все правильно, — оживился мужчина. — Вам ко мне. Я психотерапевт.

— ???

— Понимаете, батенька, все отделение страшно занято. Ловят инакомыслящих, ходят на митинги, выезжают по звонкам телефонных террористов. Такой бытовухой, как у вас, заниматься совершенно некогда. Поэтому, чтобы немного разгрузить наших сотрудников, теперь каждый потерпевший сперва посещает мою консультацию. Здесь мы выясняем, насколько серьезна ваша проблема и стоит ли вообще подавать заявление.

— Она серьезна, — горячо принялся защищать себя Козлов. — Телефон-то дорогой, полторы моих пенсии! Этот, как его… «Самсунг»! Подарок племяша!

— Вот! В этом и дело! Скажите, а вы уютно себя чувствовали с таким ценным подарком?

— Ну как, — замялся Козлов, — честно говоря, не очень. Боялся повредить, поцарапать. С моей раскладушкой простенькой было намного спокойнее.

— Во-о-от! Это вселенная вам подавала знаки, что телефон-то вам этот и не нужен! Сколько вам? Шестьдесят три? Шестьдесят пять? Это же просто пижонство — ходить с молодежным смартфоном. Да вам уже становится легче! Чувствуете? Если раньше вы переживали, что его украдут, то теперь уже все позади. Ожидание же зачастую хуже самого происшествия.

— Но… что я племяшу-то скажу?

— А вы подумайте хорошо, для чего этот подарок. Вы ведь ему не жена и не любовница. Наверняка свои резоны были, подольститься хотел…

Козлов задумался.

— Точно! На однушку мою метит! Здоровье-то уже ни к черту… Ну, племянничек… думал, хитрее всех… а вот тебе шишок под носок!

— Видите, — заговорил психотерапевт, — это не только вселенная отторгла подарок, это и вы сами сделали. Подспудно, на подсознательном уровне.

— Да… но это ж все равно вещь! Заявление-то подать нужно…

— А вы не спешите! Представьте оба варианта событий. Вариант первый — ничего не найдут. Да так, скорее всего, и будет — у нас кубометр подобных заявлений. Продали ваш телефон уже в подземном переходе за пару тысяч, а симку выкинули. Опыт мне мой подсказывает. И что? Дело не раскрыто, потрачена масса времени, нервов, государственных денег, а следователь еще за низкую раскрываемость и строгача получит. Почему вы хотите навредить невиновному в ваших проблемах? Вариант второй — еще хуже. Человека найдут, телефон вернут. А этот бедолага, который, возможно, пошел на преступление из-за куска хлеба, сядет в тюрьму на пару лет. Да вы ему всю жизнь поломаете!

Козлов молчал. Возразить ему было нечего.

— Вы можете почувствовать себя в его шкуре? Вы на скамейке хоть раз ночевали? Вы объедками питались? Знаете, что такое искать бычки в урне?

— Н-нет, у меня пенсия хорошая и еще охранником работаю…

— То-то же, бездушный вы человек!

— Я, пожалуй, не буду ничего писать, — промямлил Козлов и бочком вышел из кабинета. Вслед за ним к терапевту влетела рыдающая дама лет тридцати пяти. Из-за тоненькой стенки раздался успокаивающий голос доктора:

— Милая, у вас сколько секса не было? Два года? И вы были пьяны? И сами поехали к нему домой? Ну-у, какое ж это изнасилование… это, скорей, приключение!