Роботы на Руси

В одной из недавних заметок мы приводили любопытные цифры: во всем мире на 10 000 рабочих, занятых в промышленном производстве, приходится в среднем 74 робота. В Германии — 500. В России — 3 (три).

Эти данные Международной федерации робототехники не могут не удивлять, даже независимо от того, сколь радикальных политических взглядов придерживается наш читатель. Да-да, конечно, уважаемый либеральный русофоб: Россия дремучая и отсталая страна, но ведь не настолько же. Какой показатель ни возьми — ВВП на душу населения, средний уровень образования, соотношение индустриального и аграрного секторов — по всему выходит, что роботов на матушке-Руси должно быть минимум в двадцать раз больше, чем сейчас.

Кивнем и уважаемому консерватору-почвеннику: да, разумеется, у нас свой путь, а от этих роботов и до греха недалеко, а вдруг из-за них мужик утратит любовь к труду и впадет в консумеризм. Но и это рассуждение ничего не объясняет. Свой самобытный путь у нас наметился прискорбно давно, а про необходимость комплексной автоматизации говаривал еще Леонид Ильич Брежнев. В российских технических ВУЗах открывались кафедры робототехники в те годы, когда увидеть своими глазами С-3РО в «Звездных войнах» советский студент не мог из-за цензурных ограничений. В общем, загадочная русская душа исстари тянулась к роботам. И совершенно непонятно, почему история так ее обделила.

Кто виноват?

Если нас с вами эта проблема занимает, скорее, в отвлеченно-теоретическом аспекте, в стране есть люди, принимающие ее очень близко к сердцу. С некоторыми из них мы знакомились раньше, а сегодня представим вам Энвера Шульгина, вице-президента компании АВВ (Россия), отвечающего как раз за направление робототехники. От того, насколько быстро и беззаветно русские полюбят роботов, зависят продажи ее продукции на российском рынке. Хотя бы потому, что нынешний объем российского рынка — 500-700 промышленных роботов в год — современное робототехническое производство может насытить за пару недель работы. Компания АВВ продает ежегодно триста тысяч этих забавных существ.

Мы спросили Энвера, что мешает завоеванию России роботами и как эти помехи устранить. Вот что он сказал:

«У нас есть понимание, что в России очень низкий показатель роботизации, и динамика пока не самая лучшая. Но еще несколько лет назад дела обстояли несравненно хуже: робототехника рассматривалась как нелепая прихоть международных производственников. Существовали только две серьезные категории потребителей роботов: это мировой автопром, локализовавший производство в России и пришедший сюда со своей технологической оснасткой, и крупные серийные местные производители — например, насосной техники. Это отрасли, где серьезные объемы сочетались с высокой культурой производства и жесткими стандартами качества. На тот момент в России совершенно отсутствовала поддержка робототехники на государственном уровне. Но в последние годы мы видим изменение тренда: этот вопрос начал активно поддерживаться на уровне власти. Я считаю, что государство и те люди, что отвечают за развитие промышленности в стране, должны принимать все меры к тому, чтобы обеспечить технологический прогресс».

Суховатый стиль изложения Шульгина не помешает читателю увидеть в этом пассаже главное: роботов у нас мало потому, что о них редко вспоминает высшее руководство страны. Будет вспоминать чаще — выйдут хорошие законы, и дело пойдет быстрее. Такой тезис нуждается в разъяснениях. Отчего-то ведь канцлер Германии не призывает к автоматизации, а если и упоминает о роботах, то лишь в том смысле, что готова защитить от них рабочие места. Почему же в России дело не идет без личного внимания первых лиц? Энвер назвал несколько причин, которые мы здесь кратко суммируем.

А. Нет денег

Оснастить производство робототехникой — не слишком дешевая затея. Заплатить за это из собственного кармана могут позволить себе только самые благополучные компании вроде «Газпром нефти». Кредитные деньги в России дороги, а специальные льготные программы кредитования роботизации не разработаны. И хотя возврат инвестиций происходит довольно быстро, руководители предприятий до сих пор относятся к подобным затеям с недоверием.

Б. Плохо, зато дешево

Главный стимул роботизации в современном мире — переход на более высокий уровень качества. Российское производство ориентировано на внутренний рынок, где стандарты качества существенно ниже мировых. Выход на экспортный рынок вообще не рассматривается большинством руководителей предприятий как стратегическая задача.

В. Понаехали

В России до сих пор часто выгоднее использовать людской труд, чем устанавливать робототехнические системы. Жители сопредельных стран СНГ охотно берутся за работу на конвейере.

Итак, если какой-то руководитель вздумает роботизировать свое производство, то подтолкнут его к этому, скорее всего, не экономические стимулы, а желание быть в тренде. Разумеется, ничто так не помогает формированию российских трендов, как внимание к ним первого лица. Таким образом, апелляции Шульгина к высоким государственным силам имеют вполне рациональные мотивы: без этого тут пока ничего не сдвинется.

Наконец, есть и четвертый фактор.

Г. Некому внедрять

Несмотря на все декларации, фундаментальное робототехническое образование до недавнего времени в стране практически отсутствовало. Нельзя научить студентов обращаться с роботами, когда вокруг нет самих роботов. Кстати, подобный урок отечественная система образования уже получила в начале 1990-х, когда преподавание информатики в школах оказалось не слишком полезным ввиду тотального отсутствия компьютеров.

О проблеме подготовки кадров упоминает и Петр Смоленцев, директор продаж в одном из немногочисленных конкурентов АВВ, компании KUKA:

«В чем проблема применения роботов в России? У нас сложилась такая интересная ситуация: во всех университетах студентов учили создавать роботов. Существует много кафедр робототехники. Но применять роботов в производстве студентов не учили и не учат. Возьмем, например, пищевую промышленность: она сегодня немыслима без роботов, но кафедры, где учат инженеров-технологов пищевых линий, как будто ничего об этом не знают. Мы постоянно сталкиваемся с тем, что с роботами некому работать. Последние 3-4 года мы активно занимаемся этой проблемой, и только сейчас появилось несколько кафедр соответствующего профиля. Я не уверен, что российских студентов сегодня вообще следует учить создавать роботов: в России это пока невыгодно. Чтобы окупить производство, надо продавать не менее 400 роботов в неделю, а весь российский рынок — 600-700 роботов в год. Но нам очень нужны специалисты-технологи, умеющие работать с роботами».

Энвер Шульгин выступает не только с отраслевых, но и с гражданских позиций:

«Мы живем в современном мире. Сейчас не самые простые геополитические условия, в связи с чем есть потребность в импортозамещении и локализации. Многие российские компании сегодня развивают робототехнику. Я считаю, что ВУЗы должны готовить специалистов, которые смогут не только разрабатывать роботов локально, но и учить студентов применять системы робототехники в производстве. Компания АВВ помогает в этом нескольким российским ВУЗам. Наш главный партнер — Бауманский технический университет, это ведущий в стране ВУЗ по робототехнике».

Готова ли компания АВВ локализовать производство в России, если импорт столкнется с непреодолимыми трудностями?

Э. Ш.: Конечно, мы уже готовы локализовываться в прикладных решениях по робототехнике. Очевидно, этот рынок применения будет включать Россию и страны бывшего СССР.

Тут, конечно, следует упомянуть об инженерном центре АВВ в Калининграде, о котором руководство компании объявило на Петербургском международном экономическом форуме. Туда пригласят специалистов, которые будут работать над сложными проектами по автоматизации производства. Робототехнического производства там, естественно, не будет, так что это, по существу, то же самое воспитание интеграторов, о котором говорит Смоленцев.

Компания АВВ, в которой работает Шульгин, задумывается о проблеме готовности разных стран к приходу роботов не только в те минуты, когда соответствующий вопрос задает любознательный журналист. Недавно компания заказала исследование, итогом которого стал «Индекс готовности к автоматизации». В проекте участвовали крупнейшие университетские экономисты, социологи, а также руководители международных организаций. Рейтинг включает 25 стран. В нем учтены три десятка факторов, разделенных на три большие группы: инновационный климат, образовательная политика и рынок трудовых ресурсов.

Итог таков: в общем зачете Россия занимает 16-е место, между Турцией и Аргентиной. А верхняя пятерка выглядит так: Южная Корея, Германия, Сингапур, Япония, Канада. По числу набранных баллов отставание России от лидера — примерно вдвое. При этом лучше всего дела у русских обстоят, как ни странно, с инновационным климатом — тут страна даже попала в группу «развитых» (лучше этого только «зрелые»), между Эстонией и ОАЭ. Что же касается образования и рынка труда, тут приходится довольствоваться статусом «новичка» (emerging).

Что делать?

Энвер Шульгин возлагает большие надежды на то, что государственные люди, облеченные народным доверием, повернутся лицом к робототехнике, и тогда уж дело точно сдвинется. В принципе, почему бы и нет: они же там не враги прогресса и способны вдохновить народ на технологические инновации, если их не отвлекут более важные геополитические дела. Пока же этого не случилось, очень многое зависит от тех самых людей из АВВ, FANUC, KUKA и других мировых гигантов робототехники, с которыми мы встречались в ходе работы над этим циклом статей. Они твердо намерены роботизировать Россию, даже если сама Россия не слишком горит желанием роботизироваться. Для этого им приходится разъяснять, обучать, показывать и открывать блистательные перспективы. В частности, вся пятерка гигантов примет участие в выставке ИННОПРОМ-2018, которая открывается в июле в Екатеринбурге.

АВВ покажет там, к примеру, очаровательного Юми. Точнее, YuMi® — коллаборативного робота, в самом имени которого зашифровано обезоруживающее желание сотрудничать с человеком. Такие парни, как Юми, могут оказаться незаменимыми в производстве электронной техники. Кроме АВВ, коллаборативных роботов разрабатывают и другие компании.

АВВ покажет на выставке и другие свои новинки — например, платформу АВВ Ability, позволяющую объединять промышленную автоматизацию в единую систему с помощью «облачных» технологий. А в репертуаре компании есть еще и «умный дом», и технология быстрой зарядки для электромобилей и электробусов, и системы дополненной реальности — в общем, довольно много гаджетов, стремительно ворвавшихся в жизнь прямиком из научно-фантастической литературы.

Мы спросили у Шульгина, не страшит ли его такая скорость прогресса. А еще нас интересовал другой вопрос: если научная фантастика такими темпами превращается в реальность, что остается на долю фантастики? Возможно, человечество, достигнув нынешнего уровня, вообще перестанет фантазировать о технологиях? И не значит ли это, что технический прогресс подойдет к своему концу, как закончились в свое время другие масштабные общечеловеческие проекты, вроде заселения континентов или окультуривания растений? Об этом пойдет речь в следующий раз.