Стивен Кинг: На подъеме. Отрывок из книги

Скотт Кэри постучал в дверь Эллисов, и Боб Эллис (он вышел на пенсию пять лет назад, но все в Хайленд-Эйкерс по-прежнему называли его доктором Бобом) впустил его в дом.

— Доброе утро, Скотт. Ровно в десять, минута в минуту. Чем я могу тебе помочь?

Скотт был крупным мужчиной, ростом шесть футов четыре дюйма, с наметившимся животом.

— Я даже не знаю. Может быть, и ничем, но… У меня проблема. Надеюсь, что небольшая. Но, может, и большая.

— Проблема, с которой ты не захотел обращаться к своему лечащему врачу?

Эллису было семьдесят четыре. Его седые волосы поредели, и он ходил, чуть прихрамывая, однако на теннисном корте хромота нисколько ему не мешала. Они со Скоттом познакомились в теннисном клубе и стали друзьями. Может быть, не особенно близкими, но друзьями.

— Я к нему обращался, — сказал Скотт, — и прошел медосмотр. Все равно надо было его проходить. Анализ крови, анализ мочи, предстательная железа, весь джентльменский набор. Все проверили от и до. Уровень холестерина немного повышен, но в пределах нормы. Я боялся, что у меня диабет. Почитал на Web MD, что это наиболее вероятный вариант.

Боялся, пока не узнал об одежде. С одеждой все было странно. О таком не писали ни на одном сайте.

Эллис провел Скотта в гостиную, где большое эркерное окно выходило на зеленую лужайку касл-рокского гольф-клуба закрытого коттеджного городка, в котором доктор Боб теперь жил с женой. Старый доктор любил иногда сыграть в гольф, но все же предпочитал теннис. Гольфом увлекалась его жена, и Скотт подозревал, что именно по этой причине Эллисы жили в Хайленд-Эйкерс, когда не уезжали на зиму во Флориду, где снимали коттедж в точно таком же спортивно-оздоровительном городке.

Эллис сказал:

— Майры нет дома, она на собрании женской группы прихожанок методистской церкви. Или, может, на заседании городского комитета. Завтра она едет в Портленд на собрание клуба микологов Новой Англии. Эта женщина скачет туда-сюда, как бешеный кролик. Снимай куртку, садись и рассказывай, что у тебя за проблема.

Хотя сейчас, в самом начале октября, было не так уж холодно, Скотт пришел в теплой зимней куртке. Когда он снял куртку и положил рядом с собой на диван, в карманах что-то зазвенело.

— Хочешь кофе? Чай? Кажется, с завтрака осталась выпечка…

— Я теряю вес, — внезапно произнес Скотт. — Вот в чем проблема. Это даже забавно. Я уже лет десять не вставал на весы, потому что был не в восторге от того, что они мне показывали. А теперь каждое утро, как только проснусь, сразу бегу в ванную взвешиваться.

Эллис кивнул.

— Ясно.

Уж ему-то не нужно бояться вставать на весы, подумал Скотт; таких крепких, жилистых стариков бабушка Скотта называла ядреными сморчками. Он проживет еще лет двадцать, если не случится никаких непредвиденных катаклизмов. Может быть, даже справит свой сотый юбилей.

— Я понимаю, почему люди боятся взвешиваться. Это особая фобия, и я с ней сталкивался постоянно, когда принимал пациентов. Встречал и прямо противоположное поведение. Навязчивое желание взвешиваться. Как правило, это характерно для тех, кто страдает булимией или анорексией. Насколько я вижу, ты не страдаешь ни тем, ни другим. — Эллис наклонился вперед, зажав руки между костлявыми коленями. — Ты же понимаешь, что я на пенсии? Я могу дать совет, но не могу назначить лечение. И, скорее всего, я посоветую вновь обратиться к лечащему врачу и рассказать ему все как есть.

Скотт улыбнулся.

— Скорее всего, мой лечащий врач тут же заставит меня лечь в больницу для всестороннего обследования, а я в прошлом месяце получил крупный заказ. Дизайн серии сайтов для сети крупных универмагов. Не буду вдаваться в подробности, но это большая удача, такой заказ. Для меня это шаг вперед, возможность выйти на новый уровень, и можно работать прямо из дома. В этом вся прелесть компьютерной эры.

— Но ты не сможешь работать, если заболеешь, — сказал Эллис. — Ты умный парень, Скотт, и я уверен, ты знаешь, что резкая потеря веса может быть симптомом не только диабета, но и рака. Среди прочего. О какой потере веса идет речь?

— Двадцать восемь фунтов. — Скотт посмотрел в окно. Белые гольф-кары неспешно катились по зеленой траве под ослепительно-синим небом. На фотографии на сайте Хайленд-Эйкерс это смотрелось бы очень круто. Скотт был уверен, что у Хайленд-Эйкерс есть свой сайт — сейчас у всего есть свой сайт, даже у придорожных киосков, где продают кукурузу и яблоки, — но этот сайт делал не он. Он давно перешел к более серьезным вещам. — На сегодняшний день.

Боб Эллис улыбнулся, показав зубы, до сих пор свои собственные.

— Да, это немало, но, полагаю, такая потеря тебе не особенно повредит. Для твоих габаритов ты хорошо двигаешься на корте, и я знаю, ты ходишь в спортзал, занимаешься на тренажерах, однако лишний вес — это нагрузка не только на сердце, но и на весь организм. Уверен, тебе это известно. От Web MD. — Он закатил глаза, и Скотт улыбнулся. — Сколько ты весишь сейчас?

— Угадайте, — сказал Скотт.

Боб рассмеялся.

— Я не гадалка на ярмарке. Я не угадываю вес и не предсказываю судьбу.

— Сколько вы проработали в медицине? Лет тридцать пять?

— Сорок два года.

— Тогда не скромничайте. За столько лет вы взвесили тысячи пациентов. — Скотт поднялся с дивана и выпрямился в полный рост. Высокий, плечистый мужчина в джинсах, клетчатой фланелевой рубашке и потертых ботинках «Джорджия джайнтс». Больше похожий на лесоруба или объездчика лошадей, чем на веб-дизайнера. — Угадайте мой вес. Мою судьбу мы обсудим позже.

Доктор Боб окинул Скотта Кэри профессиональным взглядом, все его семьдесят шесть дюймов роста — в ботинках, наверное, семьдесят восемь. Взгляд Эллиса задержался на животе Скотта, нависшем над ремнем джинсов, и на мускулистых ногах, накачанных на тренажерах в спортзале, куда сам доктор больше не ходил.

— Расстегни рубашку и покажи, что под ней.

Под рубашкой обнаружилась серая футболка с надписью «СПОРТИВНАЯ КАФЕДРА МЭНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА», а под футболкой — широкая грудь, мускулистая, но с заметными жировыми отложениями, которые умники-мальчишки прозвали мужскими сиськами.

— Я бы сказал… — Эллис секунду помедлил. Теперь ему самому стало интересно решить эту задачку. — Я бы сказал, двести тридцать пять фунтов. Может быть, двести сорок. Получается, раньше ты весил около двухсот семидесяти. Надо сказать, на теннисном корте по тебе этого видно не было. Никогда бы не подумал, что ты столько весишь.

Скотт вспомнил, как обрадовался пару недель назад, когда наконец-то нашел в себе мужество встать на весы. Обрадовался — не то слово. Да, стабильные темпы потери веса за прошедшие две недели внушали тревогу, но не особенно сильную. И только когда он узнал об одежде, тревога сменилась страхом. Даже без Web MD было ясно, что происходящее с одеждой не просто странно, а пугающестранно.

За окном проехал гольф-кар, в котором сидели двое мужчин средних лет, один — в розовых брюках, другой — в зеленых, оба явно с избыточным весом. Скотт подумал, что им бы точно не помешало побольше ходить пешком.

— Скотт? — сказал доктор Боб. — Ты о чем-то задумался?

— Да так, ни о чем, — ответил Скотт. — Когда мы в последний раз играли в теннис, я действительно весил двести сорок. Я знаю, потому что в тот день я таки встал на весы. Решил, что пора сбросить несколько фунтов. А то мне уже не хватало дыхалки под конец третьего сета. Но сегодня утром я весил двести двенадцать фунтов.

Он снова сел на диван рядом со своей курткой (которая вновь зазвенела). Боб пристально посмотрел на него.

— Ты не производишь впечатления человека, весящего двести двенадцать фунтов, Скотт. Уж прости, но ты выглядишь явно потяжелее.

— Но здоровым?

— Да.

— Не больным?

— Нет. По крайней мере, с виду, но…

— У вас есть весы? Наверняка есть. Давайте проверим.

Доктор Боб на секунду задумался, не сидит ли проблема Скотта в сером веществе у него в голове. За свою долгую практику Боб не раз сталкивался с неврозами по поводу лишнего веса. И хотя такие неврозы были характерны скорее для женщин, с мужчинами это тоже случалось.

— Ладно, давай проверим. Идем.

Боб провел гостя в кабинет, заставленный книжными шкафами. На одной стене висела анатомическая схема в рамке, на другой — подборка дипломов. Скотт уставился на пресс-папье, стоявшее на столе между компьютером и принтером. Боб проследил за его взглядом и рассмеялся. Потом схватил череп и бросил Скотту.

— Это не кость, а пластмасса, так что не бойся его уронить. Подарок от старшего внука. Ему тринадцать, самый возраст для безвкусных подарков. Ладно, давай тебя взвесим.

В углу стояли массивные механические весы с двумя гирьками, большой и маленькой, которые нужно было передвигать по шкалам, пока стальной стерженек не придет в равновесие. Эллис похлопал по весам.

— Единственное, что я забрал домой из рабочего кабинета, когда вышел на пенсию: анатомическая схема и эти весы. «Сека», лучшие медицинские весы из всех существующих. Давний подарок жены. А уж Майра всегда отличалась хорошим вкусом. И никогда не экономила на близких людях.

— Они точные?

— Скажем так: если я взвешу на них двадцатипятифунтовый мешок муки, и весы покажут двадцать четыре, я вернусь в магазин и потребую назад деньги. Только сними ботинки, если хочешь получить точный результат. И зачем ты взял куртку?

— Сейчас поймете. — Скотт не стал снимать ботинки. Больше того, он надел куртку, в карманах которой опять что-то звякнуло. И вот так, одетым для улицы, причем для погоды явно похолоднее нынешней, он встал на весы. — Приступим?

С учетом ботинок и куртки Боб отодвинул противовес на отметку в двести пятьдесят фунтов, а потом стал перемещать его назад, сперва ведя, затем легонько подталкивая. Стержень со стрелкой никак не хотел подниматься. Ни на двухстах сорока фунтах, ни на двухстах тридцати, ни на двухстах двадцати. Доктор Боб не понимал, что происходит. Он никогда бы не подумал, что такое возможно. Даже если не принимать во внимание ботинки и куртку, Скотт Кэрри на вид был значительно тяжелее. Да, доктор мог ошибиться на пару фунтов, пытаясь определить вес на глаз, но за свою долгую практику он взвесил так много мужчин и женщин с избыточным весом, что просто не мог ошибиться настолько.

Стержень пришел в равновесие на двухстах двенадцати фунтах.

— Чтоб мне провалиться, — сказал доктор Боб. — Надо срочно их перекалибровать.

— Не надо, — сказал Скотт. Он сошел с весов, запустил руки в карманы куртки и достал из каждого по большой горсти монет. — Я много лет копил четвертаки, складывал их в антикварный ночной горшок. Когда Нора ушла, горшок был почти полон. У меня в каждом кармане на пять фунтов мелочи. Может быть, даже больше.

Эллис ничего не сказал. Он лишился дара речи.

— Теперь вам понятно, почему я не хотел обращаться к доктору Адамсу? — Скотт ссыпал весело звякнувшие монеты обратно в карманы.

Эллис справился с немотой.

— Давай уточним. Правильно ли я понимаю… Сегодня ты взвесился дома, и вес был точно такой же?

— До фунта. У меня электронные «Озери». Может быть, не такие хорошие, как ваш агрегат, но я их проверял, и они точные. Теперь смотрите. Обычно я устраиваю стриптиз под бодрую музыку, но поскольку мы с вами не раз видели друг друга в раздевалке спортивного клуба, обойдемся без музыкального сопровождения.

Скотт снял куртку и повесил ее на спинку стула. Потом, опершись о стол доктора Боба сперва одной рукой, затем другой, снял ботинки. Потом — рубашку. Расстегнул ремень на джинсах, снял джинсы и остался в футболке, трусах и носках.

— Можно снять и их тоже, — сказал он, — но они не так много весят. Все самое тяжелое я уже снял. Вот что меня напугало. Эта странность с одеждой. Сейчас вы поймете, почему я не хотел обращаться к лечащему врачу, а хотел поговорить с другом, которому можно доверить секрет. — Скотт показал на одежду, валявшуюся на полу, потом на куртку с карманами, набитыми монетами. — Сколько, по-вашему, все это весит?

— Вместе с монетами? Как минимум четырнадцать фунтов. Может, и все восемнадцать. Хочешь их взвесить?

— Нет, — сказал Скотт.

Он опять встал на весы. Эллису не пришлось передвигать гирьки. Стержень сохранил равновесие на двухстах двенадцати фунтах.