Карандаш и точилка. Рассказ — посвящение фонду «Антон тут рядом»
С благодарностью фонду «Антон тут рядом» и лично Саше Другову и Елене Фильберт
Так, у меня есть всего несколько минут до открытия, поэтому я вам сейчас кое что расскажу, а дальше вы уж сами, хорошо? Хорошо!
У меня с работой долго не складывалось. Никогда не понимала, для чего сидеть в офисе и восемь часов подряд создавать папку на рабочем столе, чтобы тотчас перетащить её в корзину и создать новую. Больше трех месяцев я ни на одном месте не задерживалась — не видела смысла. К тому же, я всегда боялась сломать нос, когда в очередной раз засыпала над ноутбуком. В общем, мне хотелось приносить настоящую, неподдельную пользу и когда я окончательно осознала это — пришла в фонд.
Все началось с рецепции. О людях с расстройством аутического спектра я ничего не знала, а потому думала, что окружать меня будут сплошные дастины хофманы и я, конечно, полажу с ними. В первый рабочий день никто ни о чем меня не предупредил, поэтому я в принципе не сразу поняла, кто сотрудник, а кто студент. Всё утро я всматривалась в каждое лицо и пыталась найти что-нибудь странное. Когда Вася предложил обняться, я миленько сказала «да» и долго так стояла с ним в обнимку, не зная, как это остановить. Потом пришел Леша и с порога сказал: «Ух ты, какая красавица!» — и я подумала, что действительно хорошо выгляжу, но оказалось, что дело не во мне. Когда начали появляться другие сотрудницы центра, он каждой как пулемет выдавал комплимент: «Красавица какая! Красавчушка! Красавчушник!» — и я поняла, что студент Леша говорит приятности абсолютно всем живым существам женского пола, и опустилась на землю.
К одиннадцати утра пришли все студенты. Мне показалось, что я оказалась в американском комедийном сериале. Одна девушка тут же завела традицию каждый перерыв брать стул, садиться рядышком и пищать мне в ухо. Я поняла, что будет весело, и это придало мне спокойствия. Знаете, я вдруг оказалась в удивительном мире, где от студентов постоянно звучали смешные и трогательные обрывки фраз:
«Желаю вам до четверга забыть все плохое», «Будь оптимистом, потому что у реалистов очень грустный взгляд на жизнь!», «Не мешай пожалуйста, сейчас тебя выгонят, а меня особенно!», или «Желаю тебе Винни-пуха в личной жизни!»
Конечно ребята с интересом разглядывали новую сотрудницу и время от времени каждый из них считал своим долгом подойти ко мне, чтобы познакомиться:
— Вы мне не желаете зла, судя по цвету ваших очков — констатировал Игорь.
— Не желаю — с улыбкой, согласилась я.
— Тебе нравится твоя работа? — интересовался Коля.
— Нравится наверное, правда я еще не успела понять — ответила я.
— Тогда желаю тебе заработать побольше денег, купить на них кота и назвать его в честь меня.
Кот у меня кстати был, но это совсем другая история.
Кажется, уже на третий день я поняла, что должна записывать за ребятами, потому что в противном случае упущу сотни прекрасных наблюдений и высказываний:
Среда, Игорь:
Я пьяных боюсь, а еще я боюсь бандитов... и милиционеров тоже боюсь – они хуже чем бандиты, но они нас спасают от бандитов, которых я тоже боюсь...
Пятница, Саша:
Я молчу, когда чувствую любовь — любовь это тишина.
Саша оказался нашей суперзвездой. За ним и записывать не нужно было — он сам писал рассказы.
Жил-был Карандаш. Он был не острый. Однажды в парке «Лесон» он увидел точилку. Точилка была не в духе. Пришлось карандашу не точиться. Так и остался тупым на всю жизнь.
Саша подходил к людям на улице, как к лучшим друзьям, иногда это вызывал непонимание, а иногда — наоборот. Несколько раз он приводил в центр сногсшибательных девушек, которых склеивал по дороге из дома, снимал куртку и спокойно уходил на мастерские, а девушки так и оставались стоять ошарашенные посреди коридора. В таких случаях мне приходилось выходить из-за стойки и объяснять им про аутизм и Центр. Кстати (!) именно в центре я поняла, что всем парням неплохо было бы поучиться у наших студентов искусству комплимента.
Как обниму тебя — так сердце 25 часов в сутки радуется.
Лена, я буду выращивать для вас цветы. Земля — родительская, а лопата моя.
Ты похожа на картину из Эрмитажа. Красивая, но висишь отдельно.
Комплимент мне нравился, но и вы не забывайте, что пока Саша говорил его, всё это время в мое ухо пищала Вика, что в некоторой степени позволяло оставаться трезвой и не попадать в сашины чары. Иногда, когда Саша чувствовал, что я остаюсь неприступной, он даже немного сердился.
— Выходи за меня замуж!
— Я пока не хочу.
— Ждешь принца? Скажи, пожалуйста, в какой сказке ты видела принцессу твоего возраста? Я задам тебе неприличный вопрос — ты свободная девушка?
— Зачем же ты задаешь вопросы, которые считаешь неприличными?
— Потому что ответы меня интересуют больше, чем приличия...
Ребята очень вдохновляли меня и теперь уже не только они обращались ко мне с вопросами, но и я доставала их:
— Антон, что ты будешь делать после обеда?
— По полу ходить.
Со временем я поняла, как много стереотипов существует в отношении аутистов.
Со временем я поняла, как много стереотипов существует в отношении аутистов. Например люди думают, что ребята с аутизмом не хотят общаться. На самом деле хотят, но часто не знают как. Так, Например Саша Гофманов не уверен, что даже молчит уместно, но старается и у него есть целые скрипты и алгоритмы, как вести разговор, какие темы можно поднять и какие вопросы задать. Ответы он записывает себе в тетрадь. Осознание, что наше общество мало что знает о проблеме пришло ко мне довольно быстро. Кажется уже на второй день моей работы в центр пришла соседка сверху, которая была уверена, что мы даем приют сумасшедшим людям. Никто особенно не обращал внимания на эту женщину, но я решила, что мы будем долго и много говорить, и если я и смогу перетащить хоть одного человека на сторону света, то это будет именно она. Так, например, наша соседка утверждала, что Аутизм - болезнь, и люди «страдают» аутизмом. Я убеждала её, что это не так. Наши студенты не страдают, они рождаются и всю жизнь проживут с аутизмом, это не болезнь, которая лечится таблеткой. Я пыталась объяснить ей, что наша задача помочь им адаптироваться, улучшить навыки общения, подготовить среду и людей вокруг. Получалось не просто. Во первых я не всегда умела приводить нужные аргументы, а во-вторых Вика пищала ей в ухо. Наша соседка была уверена, что все аутисты имеют задержку в развитии, и день за днем я объясняла ей, что это не так, что спектр широк, что есть ребята выдающиеся по способностям, которые получают высшее образование и успешны в работе. Соседка настаивала, что с аутизмом бывают только дети, а взрослые психопаты и шизофреники. Я открывала Америку простой истиной — дети с аутизмом становятся взрослыми с аутизмом. Я пыталась объяснить, что у нас адовая недодиагностика, что примерно в 20 раз меньше, чем должно быть. То есть большая часть детей и взрослых — без диагноза вообще, либо с другим (обычно - шизофрения). Раз людей по статистике нет, то государству нет нужды особо ворочаться в сторону помощи этой части населения.
— Это всё из-за прививок! — восклицала она.
— Боже, конечно нет! — отвечала я.
— Все люди с аутизмом похожи на этого дурачка, как его, ну этого, из человека Дождя!
— Нет, — вспомнив о своих первых ожиданиях от центра, улыбалась я и рассказывала, что они все разные, так же как все люди без аутизма не похожи на Тома Круза.
Мы спорили, спорили, спорили, и иногда я сдавалась и понимала, что уже никогда не смогу переубедить эту женщину. В такие моменты, после её ухода, я откладываю в сторону дела и превратившись в ухо, просто слушала ребят:
«Миш, поделись, пожалуйста, с другом минутой тишины... И печеньем».
«Незаконное законно, если верить в чудеса»
Я слушала их и думала, что все мы, в сущности, карандаши и точилки. Карандаши острые и заканчивающиеся, новые и сломанные. Я думала. что карандашу исписанному, девятнадцать человек из двадцати предпочтут карандаш красивый и остро заточенный, даже не удосужившись узнать, что карандаш с надломанным грифелем уже успел написать. И я часто чувствовала себя сломанным карандашом, а студентов нашего центра точилками, которые раз за разом помогали мне остро чувствовать этот мир. Когда соседка приходила вновь, я пыталась поделиться с ней этими соображениями, но, признаться, у меня ничего не получалось, пока однажды Саша Другов не покорил её. Увидев ворчащую женщину, Саша подошел к ней, положил руку на плечо и сказал:
— Слушай, пойдем на свидание, а то всю жизнь так и будешь, как дура без трубадура.
И соседка покраснела, заулыбалась, смутилась, и ушла. Она долго не приходила, а потом вдруг явилась в понедельник утром и заявила, что хочет у нас работать. Вот, кстати, и она. Здравствуйте, Нина!
Впрочем, впрочем вы меня простите, пожалуйста — уже 10.00 и нам нужно открывать центр. Сейчас придут первые студенты. Думаю, теперь вы примерно представляете, как пройдет наш день.