Фото: Совфото / UIG через Getty Images)
Фото: Совфото / UIG через Getty Images)

Жена меня огорошила: «Поехали в Париж на "Дау"». Ну мы и поехали. Попасть на «Дау» просто. Нужно, вооружившись гуглом, найти сайт, купить визу (шестичасовую, суточную или бессрочную), заполнить анкету с безумными вопросами, отправить фотографию, и вуаля, вам приходит по почте подтверждение. Всем нравится вопрос: «Считаете ли вы допустимым при определенной ситуации убить человека», который задают, естественно, когда деньги за визу уже уплочены. Дальше вам остается такая мелочь, как покупка билетов до Парижа и поиск жилья. Впрочем, истинные Дау-маньяки, по слухам, ночуют прямо внутри арендованных проектом помещений, на подстилках.

Перемотаем пленку: мы с женой, у нас 24-часовые визы, мы должны были явиться к девяти со сменой белья (зачеркнуто) просто с паспортом и с подтверждением. Можно на бумаге, можно в телефоне. К киоску (в Париже нет Собянина, но есть киоски) стоит очередь из явных французов — не будут же русские люди по Парижу разгуливать в шапке-ушанке. Соседи по очереди, он — местный, она — бразильянка, объясняют, что на «Дау» пришли потому, что «хотят понять, откуда пошли все проблемы Восточной Европы», но подробностей выяснить не удалось, потому что нам вручили бейджики с визами. Проект занимает три здания: можно пойти направо, в Театр дю Шатле, можно налево, в Театр де ла Вилль, можно пройти пять минут и попасть в Центр Помпиду, а можно просто погулять по Парижу, потому что в кои-то веки вышло солнце, ты в центре одного из самых красивых городов мира, а за углом есть симпатичное кафе, где можно выпить по бокалу кира, но, однако, надо идти поглощать прекрасное.

Для начала тебя обыскивают и заставляют сдать телефон в камеру хранения, что, впрочем, сделали далеко не все. Рассказывали, что внутри царит садизм, сталинизм и бихевиоризм, что разлучают семьи и отнимают жен на глазах у плачущих мужей, что как отвечали на вопросы, так и будешь ходить по концертным и выставочным залам. Что ваш маршрут будет определяться показаниями дауфона. Ложь. Ходи куда хочешь и с кем хочешь, а дауфоны (аудиогиды с индивидуальной программой посещения) вообще оказались дефицитными и нам не достались.

Внутри театры выпотрошили каким-то мифическим образом так, чтобы от них остались только лестницы и коридоры. Иногда, правда, встречается скудный магазин с ватниками и неаппетитными латвийскими консервами. Или столовая с отвратительным чаем, ненастоящим оливье и плохо пахнущим вегетарианским борщом. Зато специально из 1973 года выписали грузинских теток с лицами «вас много, а я одна». Есть еще бары — один, оформленный как секс-шоп, в подвале, один почти на крыше с потрясающим видом на город и столами в виде членов. Как стол может быть в виде члена? Оказывается, ничего сложного, у них и винные шкафы в виде пенисов. Вино и водку разливают круглосуточно в дешевые алюминиевые кружки.

Тут нужно понимать, что «Дау» — это не один фильм, а примерно полтора десятка картин, которые рассказывают историю от создания Института до убийства всех его сотрудников Тесаком с корешами и сожжения всего комплекса. Убивали вроде бы не по-настоящему, а вот сжигали по-настоящему. Об этом вам с гордостью расскажут сотрудники проекта, молодые французские девицы; дайте только им открыть рот, как они тут же начнут рассказывать, «что все актеры не играют, а живут, а я в таком восторге от того, что тут происходит, и вообще работаю по 15 часов в сутки и иногда даже сплю прямо тут». Примерно в одном лье от Шатле «желтые жилеты» жгут машины, потому что не хотят работать 35 часов в неделю, а тут такие же граждане, только без жилетов, готовы работать без отдыха. Кажется, президенту Макрону нужно взять Илью Хржановского в советники.

Но вернемся к фильмам: в недрах театров, в переплетении лестниц и коридоров, за дверями и за охранниками запрятаны кинозалы: есть на 150 человек, а есть на 18. В стратегических точках висят табло, как в аэропорту: на них время, номер кинофильма, название кинозала, продолжительность фильма. Ну то есть вот вы увидели, что условное DAU-3 начинается в кинозале под многообещающим названием «Подчинение» через полчаса, и вы бросаетесь туда бежать, потому что это вообще не театр дю Шатле, где вы сейчас, а соседний Театр де ла Вилль, то есть вам нужно выйти, пройти проверку на металлоискателе, перебежать через площадь, показать паспорт и визу, вас снова проверят на металлоискателе, вы долго будете искать нужный зал, а когда найдете, то обнаружите, что или время поменяли, или зал заполнен и туда никого не пускают. Опытный Дау-маньяк знает, что часть зрителей сбежит после первой сцены секса или насилия над личностью, а сцена эта будет скоро, то есть можно не расстраиваться, а тихо ждать под дверью. В любом случае, тут сделано все, чтобы зритель большую часть времени ждал, нервничал, напивался в баре, снова ждал и снова нервничал. Можно, конечно, пойти погулять в инсталляцию коммунальной квартиры, там ходят шаманки, которые гадают по руке. Но это значит, что вы точно пропустите нужный сеанс.

Можно еще сходить на беседу. В кабинках из фольги сидят священники (зачеркнуто), психоаналитики (зачеркнуто), юнгианцы (зачеркнуто), гестаповские палачи (зачеркнуто), случайно набранные по объявлению пенсионеры (теплее), с которыми нужно беседовать, а беседа записывается. Про беседы ходили страшные слухи, что там вырывают ногти (зачеркнуто) вытаскивают наружу все твои сокровенные мысли. Неправда. Жене достался афрофранцуз предпенсионного возраста, который интересовался, можно ли в России исповедовать какую-либо иную религию нежели православие и не боится ли она вообще жить в той самой России. Меня же собеседовала бретонка средних лет, которая спросила, как пишется «город на КХ, в котором снимали фильм», а потом рассказывала про свою кошку и про свою покойную кошку, и про то, что мне тут нужно стать котом, чтобы получить удовольствие от проекта; можно даже поставить миску на пол и из нее суп полакать; а еще — что и русские, и бретонцы едят гречку, только они ее подслащивают и блины пекут, а мы солим и кашу варим.

Но это снова отвлекает нас от фильмов! Инсталляция — хорошо, бессмысленное собеседование — тоже хорошо, вино из вредных для здоровья алюминиевых кружек — еще лучше, состояние нервного ожидания — тоже ничего, но все-таки кино будет? Фильмы идут с разной частотой. Некоторые регулярно, некоторые редко. Например, фильм DAU-1 вроде как вообще никогда не показывался тут в Париже, но якобы существует, DAU-13-2, где горы трупов, показывают, но редко. Верные фанаты не спят, жертвуют едой и здоровьем, чтобы собрать полную коллекцию всех просмотренных лент. Лукасу, чтобы выдрессировать таких безумцев на почве звездных войн, понадобилось несколько десятилетий, Хржановский управился быстрее.

Ладно, смотрим кино.

DAU-08. «Саша, Валера»

Институт работает как старинные часы: тут не люди, тут автоматы — по расписанию по верхнему ярусу проходит красноармеец, по нижнему проезжает «газик», дворники ходят туда-сюда с граблями и ровняют гравий. Дворники начинают бухать, Саша облизывает Валеру длинным, как у змеи, языком; дворники рассуждают о любви, философский разговор переходит в потасовку, мучительную. Более молодой и горячий Саша постоянно бьет старшего и вальяжного Валеру; бьет сильно и страшно. Кажется, что пьянка вот-вот закончится убийством, но дворники мирятся, Саша пытается ножом открыть бутылку пойла, нож соскальзывает, Саша режет пальцы, все это больно, мерзко и не оторваться. Наконец, пьянка и драка завершаются бурным анальным сексом. Голые дворники лежат счастливые в обнимку на койке, а зритель пребывает в каком-то инфернальном ужасе, спрашивая себя:

а) нормально ли, что мы тут это все смотрим?
б) что я вообще здесь делаю?
в) как такое можно вообще снимать?
г) а если бы Саша начал убивать Валеру, оператор бы вмешался?
д) а если бы Саша случайно ранил себя ножом в живот, оператор бы вмешался?
е) нормально ли, что мы тут это все смотрим?

И да, это, все, конечно, хомопарк, как бывает зоопарк с зоообитателями, так бывает и хомопарк с хомосапиенсами. И тебе особенно мерзко от того, что ты читал: в реальной жизни Саша и Валера — бомжи. То есть только что перед тобой посадили в клетку бомжей и заставили их спариваться. И французы смотрят на то, как два русских мужика (ну или украинских, но, в реальности, это слабое утешение), дегуманизированных до уровня обезьян, спариваются. На потеху французам. А ты, в общем-то, такая же обезьяна, из того самого вида, но научившаяся носить свитер с брюками, сидишь в зале и тоже потешаешься над теми двумя обезьянами без свитера и брюк. Или же перевернем ситуацию в патриотическом ключе: несчастные французы должны мучаться, пытаясь разобраться в русских матюгах, а ты над ними потешаешься. В любом случае ты:

а) не можешь не размышлять на тему, кто ты в этой ситуации,
б) ситуацию можно описать только как «кто-то поимел кого-то».

Поехали дальше. DAU-11 «Эдип»

Звезда поп-музыки Николай Воронов (сын Дау), его мать (не в жизни, но по сценарию), актриса, игравшая помощницу Верки Сердючки в СВ-шоу, и их юная и миловидная домработница Аня занимаются сексом. Сперва домработница делает минет Воронову, но, судя по всему, не очень удачно, потом за дело берется мать, и у нее все получается; персонажи, похрюкивая, спариваются, иногда разговаривая и обсуждая житейские проблемы; потом Воронов вновь берется за домработницу, и в этот раз все получается. Это почти порно. Ну если не считать того, что у Воронова и у актрисы, играющей мать, тела нормальных людей, а не олимпийских богов, и еще эякуляция не демонстрируется крупным планом. На самом деле это психологически даже тяжелее, чем похождения Саши и Валеры. Зритель снова непрерывно спрашивает себя:

а) нормально ли, что мы тут это все смотрим?
б) что я вообще здесь делаю?
в) как такое можно вообще снимать?
г) нормально ли снимать Воронова, человека явно не такого, как все остальные?
д) а актеры-то знали, что их снимают?

И тут тебя ошарашивает: ну да, конечно, представить себе в хомопарке гей-бомжей, конечно, гораздо проще, чем вроде бы «приличных гетеросексуальных людей», звезд телевидения и эстрады. Но зато в зале триумф русского духа. Французские зрители приходят и уходят, а русские сидят от начала и до конца. Все как и во время Второй мировой. Легкомысленные галлы сдаются, для русских кинозал как новый Сталинград. Только этим и утешаешься.

DAU-02 «Отважные люди»

Сталинизм мечты — стоит какому-нибудь ученому усомниться в теории товарища Ньютона, как к нему приезжает кровавая гэбня, обыскивает, арестовывает и увозит из кадра. Одна из жертв террора — ныне покойный уфолог Вадим Чернобров. Следующий эпизод — два гэбэшника поймали еврея-физика и требуют, чтобы он стал доносчиком. Боже, это нечеловечески круто снято. Чекисты переходят от осуждения к прямым угрозам, ставят к стенке, собираются ударить. Это пытка для актера и пытка для зрителей. В следующем кадре физик, человек явно слабый, но все-таки выстоявший против страшных сил зла, позорно капитулирует перед женой, которая решила устроить сеанс показательной дрессуры.

Мы провели там день, посмотрели три фильма, встретили множество знакомых, обежали несколько раз оба комплекса и несколько раз заблудились. С тех пор прошло пять дней, и я могу думать и разговаривать только о «Дау». Это яд. Как он работает — я лично не знаю.