Вчера моя подруга, мама девочки-шестиклассницы, упомянула в разговоре дочкины уроки труда. Теперь это называется «технология». Хорошая московская школа, прекрасные учителя, современные учебники, но на технологии девочки учатся готовить и шьют фартуки, а мальчики чинят электрику и сколачивают табуретки.

Я сначала решила, что ослышалась. Ну не может же такого быть! В XXI веке, в столице девочки и мальчики расходятся по разным кабинетам и производят там фартуки и табуретки. Ну это же бред! Что, мужчинам не нужно уметь готовить? Женщине никогда не придется вбивать гвозди? Можно же учить и тому и другому или давать детям право самим выбирать занятие?

Я так обалдела, что пошла в «мамские группы» проводить опрос — тоже, кстати, характерно, что опросить пап не получилось, в массе своей они просто не в курсе, чем их дети занимаются в школе. Из полутора сотен родительниц человек двадцать сказали, что у них гендерного разделения на уроках нет. В остальных школах все по старинке. Дополнительно порадовали сообщения, что где-то девочки шьют и готовят, а мальчики изучают экономику и программирование. Примерно половина мам написала, что так и нужно. Нас самих так учили, и ничего, людьми выросли.

Выкройку Трудовичка нам выдала соответствующую ее представлениям о красоте и скромности, так что трусы у всех вышли огромные и квадратные

Учили, да. У меня в школе, как у всех, были уроки труда. У девочек занятия вела Трудовичка, тётка лет пятидесяти, в огромной меховой шапке, пуховом платке, тяжелых сапогах и с выражением застывшего отвращения на лице. У мальчиков был Трудовик. Пьющий дядька в тельняшке и тоже в сапогах. Муж и жена. От Трудовички мы узнали, что мы — будущие хозяйки, жены и матери. Что если у тебя кривой стежок, то ты вот так и мужа будешь любить. Что муж сам себе рубашки не погладит, а если погладит, то сразу же уйдет к другой, которая на уроках в окне ворон не считала.

Парни занимались в соседнем кабинете, и оттуда периодически доносилось зычное «Мужики, а ну-ка подтянулись!» и что-то про службу Родине. По программе мы должны были сшить купальник, фартук и юбку. Для меня все началось и закончилось трусами от купальника. Мне достался кусок ситчика красивой леопардовой расцветки (шел 1996 год). Мерки снимали, не раздеваясь, был суровый питерский февраль, и на каждой будущей жене были колготки, рейтузы и штаны. Выкройку Трудовичка нам выдала соответствующую ее представлениям о красоте и скромности, так что трусы у всех вышли огромные и квадратные. В моем случае еще и леопардовые. До лифчика мы не доучились, сбежали в прогрессивную школу, где труда не было. От тех уроков не осталось ничего, кроме отвращения. Сейчас я спросила у одноклассников мужского пола, они говорят, что у них та же фигня.

Моя мама училась в школе в начале семидесятых. Они тоже шили трусы, фартук и юбку.

И сегодня, в 2019 году, на уроках технологии девочки шьют трусы, фартуки и юбки. А родители не видят в этом проблемы: «А что плохого в том, что девочка научится женским делам?», «Ну и зачем девочке гвозди заколачивать?», «Мужика надо воспитывать с детства!» Много чего еще пишут. Про предназначение мужчины и женщины, крепкий брак и здоровые отношения. Про женские и мужские дела. Про сильное папино плечо и нежные мамины руки. Через несколько часов чтения этих рассуждений складывается стойкое ощущение некой общей методички.

Трудовичка снимает шапку, садится за стол и говорит: «Девочки, отступили четыре клеточки и пишем: “меня интересуют только серьезные отношения” или “что ты за мужчина, если не можешь обеспечить женщину?”»

И вот у меня возникла версия. На самом деле после табуреток и фартуков лучших учеников допускают к дополнительным занятиям. Там трудовичка снимает шапку, садится за стол и говорит: «Девочки, отступили четыре клеточки и пишем: “меня интересуют только серьезные отношения” или “что ты за мужчина, если не можешь обеспечить женщину?”, “я слишком сильная, а так хочется быть слабой…”, “мы, девочки, такие девочки!” и “мне кажется, ты что-то от меня скрываешь”». А в это время в соседнем кабинете Трудовик, скрипя сапогами по металлической стружке, диктует: «Дело не в тебе, дело во мне. Я одиночка и не готов к серьезным отношениям. Мужчины по природе своей полигамны. Может, тебе стоит сходить в спортзал? Вот у Лехи жена в халате не сидит распущенная! Я мужик, мне нужно мясо и водка. Мясо пишем, водка в уме, не доросли еще, на будущее запомните, мужики».

У меня просто нет других версий, почему нормальные человеческие люди вырастают и начинают все это выдавать. А вот есть же фраза, что отношения — это труд. Может, так оно и есть в самом буквальном смысле? И мы просто не помним, мы ворон в окне считали? Нет, это никак не связано с фартуками и табуретками. Нет, у нас в стране нет гендерного неравенства. У нас все хорошо. Есть вечные ценности. Женщины с Венеры, мужчины с Марса. Любовь не вздохи на скамейке. Отношения — это труд.

То есть, извините, это раньше был труд.

А теперь — технология.