![Аватар](https://0d314c86-f76b-45cc-874e-45816116a667.selcdn.net/372BE3E4_B80F_4B46_B9C9_2E41DEB44CE5_avatar.jpg)
Мелочь, а приятно. 5 сборников рассказов на каждый день
![Фото: Priscilla Du Preez/Unsplash](https://snob.ru/indoc/attachments/snob2/2b/83/2b83515d0689dd3cb077c16cb243c7d0913abb9611aabcf464611f6ddf06ebba.jpg)
Забавный парадокс: сборники рассказов и эссе плохо продаются, однако читатели их на самом деле любят – просто не всегда умеют найти к ним подход. Секрет, если разобраться, прост. Главное при чтении малой формы – правильно выбрать время. Лично я считаю, лучше всего делать это перед сном. Каким бы скомканным, запутанным, а то и во всех смыслах провальным ни был прожитый день, у тебя есть возможность за десять-пятнадцать минут пережить нечто, придающее вроде бы уже ускользнувшему «сегодня» дополнительное измерение. Тебе не нужно удерживать в голове обстоятельства чужого вымысла по нескольку дней, а то и недель кряду. История, что перед тобой прямо сейчас, – это и твоя история, она тебе подконтрольна. Ты сам задаешь ей ритм, откладываешь книгу, чтобы подумать или просто посмотреть в темное окно, ты почти счастлив и впервые за день по-настоящему спокоен, потому что знаешь: открывшийся на страницах мир никуда от тебя не ускользнет.
Джонатан Франзен. Конец конца Земли
Corpus, 2019. Перевод с английского Л. Мотылева и Ю. Полещук
![](https://snob.ru/indoc/attachments/snob2/6f/86/6f868c1e9e8c03b36fe803f933b749aedacedd7647365232d004fb9570bf0137.jpg)
Джонатан Франзен стареет, и ему это очень идет. Он все осторожнее в суждениях, добрее к близким людям; можно было бы, наверное, сказать, что автор «Поправок» становится сентиментальнее, но это не совсем так, потому что сентиментальнее попросту некуда – скорее он больше не стесняется этого, а потому его слог теперь мягче, из текстов уходит присущая им ранее стыдливость. В новом сборнике эссе Франзен пишет примерно о том же, о чем писал в предыдущих: о плачевном состоянии планеты, своих литературных пристрастиях, об одиночестве и смерти, которых боится, об ушедшей юности, потерянных друзьях и птицах, птицах, птицах. Однако эти самоповторы свидетельствуют не об интеллектуальном застое, а напротив, внутреннем движении: мысль, как узор на стекле зимней ночью, все ветвится, не столько заслоняя вид, сколько заново его формируя.
Дэвид Фостер Уоллес. Короткие интервью с подонками
АСТ, 2019. Перевод с английского С. Карпова
![](https://snob.ru/indoc/attachments/snob2/b1/23/b123cd5cd1f9f739cf0cca0e2c0b6a54cf8e19f3492140c7895cec5a9933fe36.jpg)
Сборник рассказов автора «Бесконечной шутки» вызывает невольные ассоциации с прозой Вирджинии Вулф – не столько стилистически, сколько эмоционально. Читая романы Вулф, невозможно до конца принять тот факт, что женщина, открывшая стольким людям в прямом смысле божественную, лежащую, как казалось, за пределами восприятия красоту мира, а значит, вмещавшая эту красоту, однажды набила карманы пальто камнями и вошла в реку. Точно так же, читая малую прозу Фостера Уоллеса, где при помощи обманчиво простого словаря созданы диковатые, завораживающие, невиданные ранее сочетания голосов, сюжетов, а иногда просто слогов, которые, складываясь в нужную автору фразу, все равно остаются в первую очередь набором классных звуков, невозможно не думать о его когда-то безвременном уходе. Книги становятся обломками мира, сотворение которого было прервано самоубийством бога.
Элизабет Страут. И снова Оливия
Фантом Пресс, 2019. Перевод с английского Е. Полецкой
![](https://snob.ru/indoc/attachments/snob2/c1/15/c115dec333a7862b53a142cb4161a546160d2b8809c884583a71570ee535a877.jpg)
За десять лет, прошедшие с тех пор, как Элизабет Страут получила Пулитцеровскую премию за роман в рассказах «Оливия Киттеридж», ее самая запоминающаяся героиня успела превратиться в архетип, в имя нарицательное. «Тетка в регистратуре – настоящая Тенардье»;
«Ум с сердцем у него не в ладу – короче, Чацкий»; «Если не хочешь скандала, давай поужинаем молча: я сегодня Оливия Киттеридж». В том сравнительно небольшом сборнике Страут удалось проделать хитроумный фокус: вывести фактически отрицательный персонаж и влюбить читателя в ее недостатки. И вот, выдержав внушительную паузу (что вполне в ее характере), Оливия возвращается, чтобы снова не раз и не два неприятно нас удивить, заставить охать и, подбоченившись, качать головой – вон, мол, чего опять учудила, – а потом, дочитав до конца очередной истории, вопреки логике думать о ней с какой-то душераздирающей нежностью.
Павел Селуков. Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы
Редакция Елены Шубиной, 2019
![](https://snob.ru/indoc/attachments/snob2/76/40/7640ac764d7afc30d2af498d7267167829190492d0f81ab2c705c72d1501d384.jpg)
«Хорошо, что Новый год скоро. Не знаю почему». Дойдя до этой фразы на 26-й странице, понимаешь, что Павел Селуков писатель не просто интересный, но отменный. Не знаю почему. Дело не в одаренности (мало ли одаренных), не в пресловутой «писательской магии» (что, вообще говоря, это такое?), не в свежести стиля (без комментариев). Вот, например, «Хижина моего папы» – один из самых загадочных текстов, в котором нет ничего загадочного. На один из самых смешных здесь претендует сразу с десяток рассказов, в которых нет ничего смешного. Минуя список мертвых авторов, на которых необходимо сослаться, чтобы куда-то новичка определить (у критиков это что-то вроде молитвы, ее нужно произносить, когда не понимаешь, какого художника тут происходит), ставишь в плеере песню Дэвида Боуи Space Oddity. Космическая странь. На этом определении и остановлюсь.
Энн Пэтчетт. Это история счастливого брака
Синдбад, 2019. Перевод с английского С. Кумыша
![](https://snob.ru/indoc/attachments/snob2/b1/5e/b15ea2a28a7e4eb69359f2a9d5f269e4f1667b3288b0b1a066cbfa11c8719ddb.jpg)
О чем бы ни писала в своих эссе Энн Пэтчетт – будь то жизнь и смерть ее собаки, окололитературные байки и размышления о ремесле прозаика, история дружбы с пожилой католической монахиней и воспоминания о первом несчастливом браке, крушение которого много лет спустя привело ко второму, на этот раз счастливому, давшему название книге, – она неизменно остается надежным рассказчиком, способным из, казалось бы, более или менее случайных ингредиентов сложить крепкую историю и удерживать читательское внимание от первой до последней фразы. Несколько лет назад Пэтчетт призналась в интервью, что один из ее самых больших профессиональных страхов – однажды понять, что как эссеист она превосходит саму же себя романистку. На мой субъективный взгляд, ей и правда есть чего бояться.