Кризис православия. Есть ли историческое значение у встречи иерархов в Аммане
Православные Церкви находятся в глубоком кризисе и не способны разрешить его самостоятельно. Пока не было серьезных потрясений, этот кризис можно было скрывать и даже не обращать на него внимания. Однако жесткий конфликт вокруг украинской автокефалии предельно обострил отношения между двумя наиболее крупными и влиятельными патриархатами — Вселенским и Московским. Последний разорвал с первым евхаристическое общение и угрожает тем же самым всем, кто вслед за Вселенским патриархатом поддержит украинскую автокефалию.
Взгляды двух патриархов не только на украинскую ситуацию, но и на общую архитектуру православного мира настолько различны, что нет надежды найти реальные точки соприкосновения. Получается, что прямые переговоры невозможны, так как невозможно согласовать предмет для обсуждения. Патриарх Варфоломей убежден, что автокефалия Украине дана безупречным с точки зрения канонов способом, а патриарх Кирилл настаивает, что невозможно найти более беззаконное решение, чем решение об автокефалии.
Любые оценки по шкале «плохой-хороший» создают шизофреническое раздвоение. Русские и иже с ними утверждают, что патриарх Кирилл — опытный церковный дипломат и заботливый архипастырь, а Вселенский патриарх Варфоломей действует исходя из «папских амбиций» и находится под контролем администрации президента США.
Греки и прочие сторонники Фанара (район в Стамбуле, где находится резиденция Вселенского патриарха) со своей стороны тоже уверены: Московский патриарх Кирилл давно утратил самостоятельность и действует по указке Кремля, а Вселенский патриарх Варфоломей хранит верность канонам Церкви и заботится о ее единстве.
В этой ситуации возникает идея «третьей силы», которая возьмет на себя инициативу по примирению сторон. Кто может стать посредником между поссорившимися патриархами? Для Церквей «второго ряда» это крайне интересная ситуация. Летом 2019 года такую миссию попробовал взять на себя предстоятель Кипрской Церкви. Однако его инициативы не привели к практическим результатам.
Еще об одной попытке примирить двух поссорившихся патриархов заявил Иерусалимский патриарх Феофил. В ноябре 2019 года он приехал в Москву, где получил премию Международного фонда единства православных народов. Очевидно, что никаких причин для вручения ему этой премии не было, так как несколькими годами ранее патриарх Феофил спровоцировал конфликт с Антиохийским патриархатом, после которого Антиохия разорвала евхаристическое общение с Иерусалимом, и примирение до сих пор не наступило. Достижениями в области единения православных народов патриарх Феофил похвастаться не мог.
Однако премию он тем не менее получил (сумма премии не разглашается, но по различным оценкам это от 50 до 250 тысяч долларов). В знак благодарности он выступил с инициативой провести в Аммане встречу предстоятелей Церквей для обсуждения проблем, угрожающих единству Церкви. Тема не случайно была сформулирована максимально широко — каждая поместная Церковь могла заявить на ней о своих проблемах. Но и это привлекло далеко не всех. Более половины Церквей в жесткой форме отказались от участия, а из оставшихся лишь четыре делегации возглавляли предстоятели Церквей (Иерусалимская, Русская, Сербская, Чешских земель и Словакии), а еще две прислали свои делегации уровнем ниже (Румынская и Польская).
Здесь надо сказать, что выбор места для встречи демонстрирует любопытную тенденцию. В 2016 году «случайная встреча» в Гаване папы Франциска и патриарха Кирилла происходила в здании аэропорта, в тысячах километров от исторических центров как католического, так и православного мира.
Встреча в Аммане формально проходила на территории Иерусалимского патриархата, но ее покровителем и спонсором был мусульманин — король Хашимитского Королевства Иордании Абдалла II ибн Хусейн аль-Хашими. Для встречи он оплатил православным номера и залы в пятизвездочном отеле Fairmont.
Есть в этом какая-то горькая ирония: православные сами настолько не заинтересованы в создании механизмов для обсуждения своих проблем, что готовы использовать любые экзотические варианты. Главное — это попытаться решить свои проблемы за чужой счет. В буквальном смысле этого слова.
Забегая вперед можно сказать, что формально результаты оказались более чем скромными. Участники не приняли ни итогового документа, ни коммюнике. Есть один единственный документ — официальный пресс-релиз. Тогда какая была цель?
Несмотря на то, что инициатором встречи выступил патриарх Феофил, ее «конструкция» была сделана под Москву. В церковном законодательстве для такой встречи нет ни оснований, ни соответствующего статуса. Соответственно, нет никаких предпосылок признавать или даже принимать всерьез ее решения.
Неудивительно, что патриарх Варфоломей отказался от встречи и даже осудил Феофила за ее организацию, а греческие Церкви, отчасти даже симпатизировавшие Москве, не приехали. Сама Москва заняла отстраненную позицию: мол, мы ничего не знаем, мы не организаторы, а лишь одна из приглашенных сторон.
Тем не менее именно патриарх Кирилл назвал несколько пунктов повестки дня, которые подчеркивают конфликт:
1) проблема первенства в Православной Церкви: «попытки обосновать притязания на вселенское главенство при помощи специально для этой цели создаваемой богословской аргументации; отсутствие системы соборного контроля действий первенствующей кафедры, отрицание необходимости консенсуса при принятии решений во всеправославном масштабе»;
2) «угроза» институту автокефалии в Церкви: «отсутствие общеправославно признанного, бесспорного для всех механизма предоставления автокефалии; попытки ввести неравенство между "старшими" и "младшими" автокефальными Церквами»;
3) попытки оспорить границы автокефальных Церквей;
4) претензии Вселенского патриарха на право принимать апелляции из любой Церкви и угрозы использования этих апелляций как инструмента вмешательства во внутреннюю жизнь других Поместных Церквей.
Ни один из этих тезисов не нашел отражения в официальном пресс-релизе, но эта программа была озвучена в выступлении патриарха Кирилла.
Тем не менее встреча в Аммане может стать историческим событием. Я долго думал: почему патриарх Кирилл так легко согласился подписать слабый и во многом бессмысленный пресс-релиз? Почему формат был обозначен как «братская встреча»? Это же слишком слабо, учитывая имперские амбиции Москвы.
Казалось бы, внятных ответов на эти вопросы нет. Но здесь главное увидеть то, что получилось, без фантазий и домыслов: слабая по статусу встреча породила слабый по качеству и значению документ.
В чем же тогда ее историческое значение? Оно не в реальном результате, а в поисках новой тактики борьбы. В некотором смысле это победа патриарха Варфоломея над патриархом Кириллом — не политическая победа, не богословская, а психологическая и отчасти педагогическая.
Четыре года назад я писал о том, что патриарх Кирилл не поехал на Критский собор из-за того, что его понимание соборности оказалось в противоречии с тем пониманием, которое было у патриарха Варфоломея. Если кратко, то Кирилл видел собор как результат (большое собрание хороших епископов принимает хорошие и важные документы), а патриарх Варфоломей относился к собору как к процессу (важно встретиться и начать разговор). Увидев, что документы «плохие» и их жестко критикуют как справа, так и слева, Кирилл испугался и отказался ехать. Какой смысл ему участвовать во встрече, которая не приведет к подписанию исторических документов?
Встреча в Аммане — это яркое подтверждение того, что Кирилл изменил свою тактику и практически согласился с Варфоломеем: да, можно участвовать во встречах, которые не приносят сразу практического результата и ориентированы на процесс.
Слабая, почти бессмысленная сама по себе встреча в Аммане, может стать началом формирования нового механизма коммуникации между Православными Церквами, если, как заявлено в комментариях участников, им удастся собраться хотя бы еще раз.