«Обморок» в «Зуме»

Проект онлайн-читок придумала и спродюсировала Евгения Шерменева задолго до того, как «Зум» стал общей для всех театральной площадкой. И первой пьесой, которую выбрали для этого эксперимента, стала антиутопия Мариуса Ивашкявичуса «Спящие».

«Обморок» написан Ивашкявичусом по известной книге Светланы Алексиевич «Цинковые мальчики» (1989 год), посвященной Афганской войне. Документальная проза Алексиевич, лауреата Нобелевской премии по литературе, основана на реальных событиях и свидетельствах очевидцев. По книгам Алексиевич поставлено много спектаклей, но именно в «Обмороке» ее проза впервые обрела форму совершенно автономной пьесы, в которой полностью изменена структура оригинала.

Зловещий смех, абсурд и макабр

Главными действующими лицами у Мариуса Ивашкявичуса становятся матери солдат — тех, кто погиб, и тех, кто вернулся с войны, но не смог начать новую жизнь. Все свидетельства в книге анонимны. Следуя за Алексиевич, драматург не дает матерям имен, обозначая их одной яркой метафорической деталью, которая так или иначе связана с их судьбами: Мать с Топориком, Мать Убегающая, Мать Червячка, Мать Искусственника.

Чтобы зритель во время читки в «Зуме» смог представить себе мир, в который драматург поместил своих героев, Ивашкявичус добавил в пьесу текст автора — его читала журналист Ксения Ларина. Впрочем, «миром» это пространство можно назвать с большой натяжкой. Персонажи обитают «где-то на краю земли», в густом тумане: тут не существует ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Матери находятся в пограничном состоянии между жизнью и смертью, реальностью и миражом — в своего рода «чистилище». Их истории — некий сплав из воспоминаний, снов, страхов и реальных событий, их души никак не могут обрести покой. Выбраться отсюда у них нет никакой возможности, хотя они и пытаются. Здесь, в этом обморочном царстве, они символически хоронят своих «цинковых» мальчиков и себя вместе с ними. Они как будто танцуют ритуальные танцы «на костях», готовят какие-то несъедобные блюда, окунают руки в кроличью кровь и даже издевательски смеются над собственной болью. Зловещий смех, абсурд и макабр соединяются в единую, очень объемную картину общей трагедии.

Периодически к матерям приходят «гости». Врач, оттрубивший свое в Афгане, то ли живой, то ли уже погибший маленький Мальчик, девушка Василиса, одна из тех, кто поехал помогать нашим военным, и просто безымянные Женский и Мужской голоса. Эти персонажи, также появившиеся из «ниоткуда» и исчезающие в «никуда», заносят на могильный остров «живое дыхание» войны. Они рассказывают истории, которые сами пережили. А война тем временем как будто идет своим чередом, и нет у нее ни начала, ни конца.  

Мариус Ивашкявичус, таким образом, говорит в своей пьесе не только об Афгане как таковом, но о любой войне в принципе. И тем острее и актуальнее звучит этот текст: аналогии напрашиваются сами собой.

Многоголосье

Исполнители пьесы — знаменитые артисты из разных городов России, бывших советских республик и Израиля. Это идеально созвучно «духу» самой книги, в которой представлены свидетельства со всего СССР, и к тому же создает совершенно уникальное многоголосье.

Слегка хрипловатый, надломленный, испуганный голос Ксении Раппопорт (Мать Убегающая), застенчивая, вкрадчивая, обреченная интонация Лии Ахеджаковой (Мать Искусственника), отчаянный, варварский, злой смех израильской актрисы Евгении Додиной (Мать с Топориком), хитроватая и надменная улыбка Юлии Ауг (Мать с Отверткой), унылый, грустный, а временами смелый напев киевлянки Риммы Зюбиной (Мать Литератор), прерывистая речь рижанки Элиты Клявиной (Мать Червячка), веселый, приподнятый, даже временами издевательский тон Анны Чиповской (Василиса), внезапно смягчающийся при виде Мальчика; уверенный и твердый Женский голос (Анна Богомолова), с легким акцентом, нежный говор Ии Шуглиашвили (Мать Мирная). 

Мужские роли также заслуживают внимания. Даже способный только на отдельные вскрики Мальчик (литовский актер Элиас Мартыненко) создает очень цельный образ молодого солдата, обреченного на смерть. Врач в исполнении Максима Виторгана кажется спокойным и безучастным, всё пережившим и со всем смирившимся, но от этого еще острее звучат его страшные монологи о том, как война калечит и уродует людей.

Эффект присутствия

Еще месяц назад зум-спектакли были новым опытом, сейчас к ним все уже привыкли. «Обморок» в этом смысле уникален. Назвать его читкой язык не поворачивается. Это полноценный спектакль, «родившийся» на глазах у зрителя. Умный, тонкий, пронзительный. И пусть окошки зума — небольшие, пусть звук иногда давал сбои, и актеры позволяли себе ненадолго отвлечься, посмотреть куда-то в сторону — неважно. Это все равно крупный план. Перед зрителем — только лица. То искаженные гримасой яростного гнева, то меланхолично-печальные, то плачущие, то смеющиеся. Настоящие, живые лица.

Да, у артистов не было сцены. Ни к каким «зумовским» спецэффектам Оскарас Коршуновас прибегать не стал: только приглушенный свет в квартирах исполнителей. Они находились далеко друг от друга в реальности, а создали полную иллюзию присутствия в одном месте. Им удалось передать весь кошмар войны, ее зверскую природу и трагическую безысходность. Зрителю только и оставалось, что ужасаться невыносимой правде, звучащей с экрана, и наслаждаться нахождением в небольшом зрительном зале, пусть и воображаемом.

Читку «Обморока» обещают выложить не только как подкаст, но и как видео на YouTube. Сейчас она доступна в виде подкаста на сайте htttps://anchor.fm/katlz.