Как отмечают Рождество в тюрьме. Отрывок из книги Нила Сэмворта «Глазами надзирателя»

Большинство тюремных надзирателей работали по выходным каждые две недели — Первый и Второй отряды, так традиционно назывались смены. Первый отряд состоял из настоящих альфа-самцов, Второй — моя смена на протяжении всего пребывания в крыле К — был куда менее агрессивным. У Первых было уничижительное прозвище для нас, но мне было все равно. У нас, во Втором, были спокойные люди, что сказывалось на том, как обычно проходили выходные. У Первого отряда всегда было гораздо больше происшествий. У нас же были умные люди, которые умели уговаривать заключенных.

Трактор и Прицеп тоже были во Втором отряде, и Хелен каждое воскресенье готовила офицерам завтрак. Непременно привозили с собой грудинку, колбасу и все остальное, приготовленное заранее. Заключенные знали, что у нас завтрак, и не доставали нас. Чай, тосты, два яйца, тонкий ломтик бекона или ветчины, сосиска и кровяная колбаса — все как положено. Я отлично помню эти завтраки.

Если выходные в тюрьме были тихими, то Рождество и Новый год — тем более. В блоках все были немного подавлены — скучали по друзьям и семье.

Послушайте критиков, и вы подумаете, что заключенных кормят лучше, чем стариков и школьников. Ну да, готовят из свежих продуктов, что хорошо, но количество еды невелико. Я бы умирал с голоду на таком питании. Когда я начал работать в «Манчестере», тюремный рацион включал два горячих блюда — обед и ужин — и хлопья на завтрак с небольшим пакетом молока. Мне понадобилось бы три таких пачки, чтобы наесться, но это все, что им давали. Это вам не роскошный бранч в отеле. В 2013 году горячую еду на обед давать перестали и перешли на сандвичи, лапшу и хот-доги. По вечерам был довольно разнообразный выбор: фарш из говядины и картофель, лазанья, карри и все в этом роде, много наполняющих живот углеводов.

На рождественский обед заключенные получали настолько тонко нарезанную индейку, что через нее можно было посмотреть насквозь, жаркое, брюссельскую капусту и подливку.

Это было неплохо для тюрьмы, пожалуй. На ужин были холодные закуски, так как их легко подавать и их всегда было много, чтобы заключенные могли потом взять немного с собой в камеры, чтобы поесть во время просмотра фильмов вроде «Рождественской ночи».

Праздничных украшений там просто не было, если не считать печального вида деревца у входа в стерильную зону, на котором было развешано немного мишуры. В общем, на самом деле это было мрачное время. Некоторые заключенные делали елочки из бумаги или расклеивали по стенам рождественские открытки, если они у них были. Иногда устраивались какие-нибудь мероприятия — например, футбольный матч между крыльями, — и церковные службы для всех религий. Никто не сидел перед пылающим камином, разворачивая подарки.

В тюрьме всегда кто-то должен работать, независимо от того, праздник на дворе или нет. Что касается меня, то я всегда заступал на рождественскую утреннюю смену.

Так у меня получалась рождественская ночь с семьей и День рождественских подарков, чтобы отоспаться после гоголь-моголя. Однажды я дежурил все семь вечеров рождественских каникул, включая канун Нового года. В первую ночь в блоке на некоторое время отключилось электричество, а это означало, что никто в крыле К не мог смотреть телевизор. Это было ужасно. Просто бедлам. Я ходил из камеры в камеру, обещая всем, что если они будут хорошо себя вести, я принесу DVD и можно будет смотреть их каждый вечер до конца недели. Вообще-то в тюрьму нельзя было приносить DVD-диски, но на это обычно закрывали глаза. В итоге все крыло смотрело фильмы с девяти вечера и до шести или семи утра, и большинство из них валялись в постели весь следующий день — самое тихое Рождество в Стрэнджуэйс. Фильм «Чудаки» был всеобщим фаворитом.

Рождество с Трактором и Прицепом было похоже на обычное наше воскресенье, только с индейкой и всевозможными гарнирами, а не просто с жареной картошкой. Хелен помогала офицерша по имени Кейт — Пит у них был просто на побегушках, — и первый ужин, на котором я побывал, был прекрасным. Мы прикрывали женщин, пока они готовили еду. У нас был стол на козлах в комнате отдыха, скатерти, пироги с мясом, ужин из трех блюд, суп, индейка, овощи — полный комплект. Три года Хелен устраивала в крыле настоящее Рождество, и это была просто фантастика. После такого ужина мне уже не хотелось работать, да и никому из нас не хотелось. Все было вкуснее, чем в ресторане.

Первое Рождество в Стрэнджуэйс, однако, запомнилось мне еще из-за одного случая. Заключенные получали деньги от своих семей — те посылали им почтовый перевод. Помните такое? Родственники адресовали его управляющему, и корреспондентский отдел вскрывал почту. Вот что должно было произойти: почта приходит, вскрывается, почтовый перевод снимается, отправляется в финансовый отдел, где деньги зачисляют на счет заключенного, и он сразу может их потратить. Был один парень, который недавно приехал к нам и хотел скорее получить свой перевод, чтобы позвонить детям на Рождество. Каждое утро он кричал мне: «Мистер С., на моем счету нет денег? Проверите, проверите, проверите?» Я спрашивал о нем время от времени, но до Рождества эти чертовы бабки так и не пришли. К сожалению, некоторыми аспектами в тюрьме управляют не очень хорошо.

Письма приходят в почтовое отделение и теряются среди других, особенно на Рождество, когда почта перегружена. Никакой системы распределения не было: персонал просто продолжал вскрывать те письма, что лежали сверху. Я предупредил парня: его письмо пришло рано, так что, вероятно, лежало в самом низу этой горы, и его могут не успеть рассмотреть вовремя.

— Мистер Сэмворт, — сказал он, — Дадите мне позвонить?

У нас была такая возможность. Все телефоны работали по ПИН-коду. Каждый заключенный получал номер, связанный со счетом, и с его помощью выходил на линию. Если у них есть деньги — никаких проблем нет. Но у старших офицеров был свой ПИН-код, и он мог облегчить дело, дать им немного в кредит. Мы делали так иногда — в исключительных случаях. Я сказал Берти, что этот парень хорошо себя вел и заслуживает звонка.

— Ладно, но скажи, что у него всего пара минут, — сказал он.

Почти все хотели позвонить домой в Рождество.

В то рождественское утро, примерно в половине одиннадцатого, я находился на двойке, и тот парень шел по коридору с почтовым переводом в руке. Утром ему доставили почту, но он не должен был получить это письмо: деньги должны были идти прямиком в финансовый отдел.

Следом появился еще один парень с очередным почтовым переводом и попросил меня забрать и отдать в финансовый отдел. Потом еще один. И еще. Черт меня побери: они все вскрыли свою почту, не только в моем блоке, но и в других тоже, и в итоге мы получили 220 почтовых переводов, которые должны были уйти в финансовый отдел. Настоящая задница. У некоторых из них было по три перевода, отправленных несколько недель назад, и очень немногие заключенные получили деньги на счет. Остальные ничего не сказали, просто надеялись, что их деньги скоро придут. Что ж, помоги нам Бог.

Я пошел к Берти Бассетту, который, как вы можете себе представить, был не слишком доволен происходящим. Я предложил попросить охрану включить телефоны с нашим ПИН-кодом. Он сказал мне, чтобы я позвонил начальству, что я и сделал. Офицер из отдела оперативной поддержки ответил на мой звонок очень резким тоном.

Я сказал ему, что у нас сложилась неприятная ситуация и что крыло К нуждается в большом кредите. Не могли бы они дать нам его, пожалуйста? Сейчас нам хватало на 25 звонков, а требовалась пара сотен.

— Мы не будем включать чертовы телефоны для крыла К, — сказал сотрудник отдела оперативной поддержки.

Так как были праздники, время доброжелательности и добрых дел, я очень удивился и спросил, в чем дело, но этот придурок бросил трубку. Я перезвонил, и мне ответил другой офицер.

— Это еще кто?

— Это офицер Сэмворт из крыла К. Нам нужны ПИН-коды.

— Но этого не будет, парень. — И он тоже бросил трубку. Когда я сказал об этом Берти, он просто взбесился — в мультяшном стиле. Волосы встали дыбом, из ушей повалил пар. «Кто это сказал, черт возьми?» Он умчался, а я последовал за ним.

Берти набросился на этого офицера. Тыкал пальцем и оглушительно орал: «Дай мне кредит на 200 фунтов сейчас. Сегодня же гребаное Рождество!»

Я обошел всех зэков и сказал им, что у каждого есть две минуты на разговор по телефону. Заключенные могут быть хулиганами или злобными ублюдками, но в основном они уважают персонал, и такие жесты помогают крылу работать слаженно. Они мирно стояли в очереди. За чаем мы устроили им что-то вроде шведского стола, и, уходя в камеры, они поблагодарили нас за это.

Это было хорошее Рождество в тюремной службе, потому что мы сделали доброе дело. Это было правильно, и Берти Бассетт знал это, иначе случился бы рождественский бунт.