Денис Орлов: Крутокары
Почему, приезжая на Женевский автосалон, нужно с упоением рассказывать о премиальных малолитражках, от которых за версту несет желанием надуть покупателя, или о кроссоверах с их напускной, как у подвыпившего менеджера в клубе, бравадой? Почему, в угоду некой конъюнктуре, я должен обделять себя правом восторгаться тем, что по праву вызывает восторг?
Чем, в конце концов, Женевский автосалон милее салона часов в Базеле, этого недельного безумства сверхточных кунштюков? Положим, на этот вопрос мне известен ответ. Не знаю только, устроит ли он остальных. Автомобили, несмотря на заболоченный мейнстрим, продолжают волновать меня, а часы… ну, выражусь помягче, – более или менее.
Конечно, во мне говорит извечное желание поступить вопреки. Только и слышишь: Audi, BMW, Cadillac, Infiniti, Jaguar, Lexus, Mercedes-Benz, Volvo… Bentley, Lamborghini, Porsche, Rolls-Royce… Ford, Hyundai, Kia, Nissan, Mazda, Toyota… простите, если кого-то не назвал. Ваши славные имена выговариваю с трудом, давно уже натрудив hyoglossus моего языка.
Что, других нет, что ли? Традиционно Женевский автосалон дает дорогу новым, незатертым именам. Например, Rimac. Это первый суперкар из… Хорватии. Да и, кажется, вообще первый автомобиль хорватского производства. Язык так и чешется рассказать о нем.
Мате Римач – совсем молодой парень. Свою компанию Rimac Automobili основал в 2009 году. Громко сказано – тогда это был просто гараж. В девятнадцать лет Мате задумался: а не построить ли спортивный электромобиль? Когда он выехал на соревнования по дрифтингу на электрическом BMW третьей серии (Е30), восторгам зрителей не было предела. Ему кричали: «Нельзя ли сделать погромче?!» Теперешний Rimac Concept S производит столь же ошеломляющее впечатление: приземистый, мощный, быстрый, он почти не издает звуков при движении. Слышно, как шины цепляются за асфальт. Э-лек-три-чес-кий! 1088 лошадиных сил, 305 км/ч, до «сотни» разгоняется за 2,8 секунды. На повестке – построить всего восемь автомобилей. Это вполне реалистичный план, если глянуть видео из цеха, где уже собрана половина машин. Выпускать автомобили сотнями тысяч гораздо рискованнее с точки зрения бизнеса. Когда строишь восемь, главной экономической составляющей бизнеса становится твой энтузиазм. Если счет идет на сотни тысяч, все решают амортизация оборудования, тарифные планы, маркетинговая политика… Наконец, внезапно какая-нибудь могущественная страна может объявить твои моторы вредными.
Из-за относительно недорогого «входного билета» география суперкаров обширна. Есть представитель Арабских Эмиратов – Lykan HyperSport. Выпускает его компания W Motors S.A.L., возникшая в 2012 году в Бейруте. Основатель, ливанец Ральф Дебба, переехал в Эмираты, привлек к делу маявшихся без заказов итальянских кузовщиков и двигателистов знаменитой германской тюнинговой лаборатории RUF Automobile. Этот тюнингер специализируется на Porsche, поэтому у арабского суперкара самый, пожалуй, экзотический мотор – оппозитный 3,7-литровый со всего шестью цилиндрами. У Bugatti Veyron Super Sport – шестнадцать! И, кстати, стоит Lykan HyperSport 3,4 миллиона долларов – на миллион дороже Bugatti.
Напрашивается повод обсудить терминологию. Суперкары могут оказаться вовсе и не супер-, а гиперкарами. Или даже мегакарами. Производители этих уникальных произведений инженерного искусства порой относятся к словам крайне трепетно. Скажем, швед Кристиан фон Кёнигсегг, основатель теперь уже весьма известной компании Koenigsegg, предпочитает называть свою новинку Regera мегакаром. Логика такова: мощность «Царящего» (так переводится название новинки) составляет 1340 киловатт – 1,34 мегаватта. Regera – гибридный автомобиль, оснащен 5,0-литровым V8 с двойным турбонаддувом и тремя электромоторами YASA. Их мощности суммируются. И тут возникает еще один вопрос: в чем мерить? В архаичных лошадиных силах или в принятых среди электриков киловаттах? Вообще, лошадиные силы – несистемная единица. Но вот повод задержаться у стенда и подкинуть фон Кёнигсеггу лишний вопросик. А его автомобили будут тем временем продаваться… Уже сто штук продал! Кстати, электрическую высоковольтную батарею с водяным охлаждением разработал и поставляет фон Кёнигсеггу… Мате Римач. Благородное соперничество.
Так по каким критериям делить сверхскоростные автомобили? Помнится, существует так называемый «клуб 300» – машины, способные развивать скорость триста и более километров в час. Кто придумал, неизвестно. Но тогда все эти автомобили называли суперкарами. Затем родилась идея «клуба 4 секунд», то есть таких машин, которые достигают скорости 100 км/ч меньше чем за четыре секунды. Но вот пришли электромобили и модели с гибридной силовой установкой, и заговорили о «клубе 3 секунд»! Пожалуй, гипер…
Любопытная закономерность. Смотрите: электрический Rimac Concept S – 2,8 секунды до 100 км/ч. Бензиновый Lykan HyperSport – 2,8 секунды до 100 км/ч. Ральф Дебба успел создать несколько более мощный Fenyr SuperSport – тот добивает до «сотни» за 2,7 секунды. Гибридный Koenigsegg Regera – 2,8 секунды до 100 км/ч. Нет ощущения, что автомобильный мир уперся в очередной физический порог?
А наиболее ожидаемая сенсация сезона – Bugatti Chiron – просвистывает барьеры с динамикой приличного супербайка: обещает разогнаться до 100 км/ч за… 2,5 секунды. А это уже порог физиологический, грозящий обладателю гиперкара эффектом «черной вуали», когда кровь резко приливает к голове и происходит помутнение сознания. Но как соблазнительны достижения: до 200 км/ч – 6,5 секунды, до 300 км/ч – 13,6 секунды, до 400… Максимальная скорость Chiron – 420 км/ч. До нее на планете можно разогнаться всего в трех-четырех местах. Кстати, дизайн Bugatti Chiron создал вчерашний московский школьник Александр Селипанов.
